Великий Магистр не мог поверить, чтобы король, которого он совсем недавно спас в Тампле от разгневанной толпы взбунтовавшихся парижан, поднявших мятеж из-за невыносимых условий жизни, роста цен на хлеб, подделки серебряных ливров королевским казначейством… король, который упрашивал де Моле стать крёстным отцом дочери, может так поступать с орденом.

Но трезвая оценка ситуации говорила о другом. Де Моле слишком хорошо знал Филиппа Красивого, догадывался о его честолюбивых планах - силой вернуть власть над баронским захолустьем во Фландрии и Нормандии, принадлежавших когда-то его прадеду Хуго Капету.

Однако, все военные приготовления этого лукавого отпрыска Капетингов требовали денег. Вытеснение англичан из Аквитании уже обошлось ему в два миллиона ливров. Сумма огромная не только для Франции, но и для всего христианского мира. Строительство новых дворцов и охотничьих замков, содержание армии, огромного количества шпионов и судейских - всё это требовало денег и денег. Король был полностью захвачен идеей абсолютной власти, которая позволила бы ему стать самым могущественным монархом Европы. Невиданный по масштабам времени налоговый пресс (на баронов, на церковь, на ломбардцев, на евреев, налог с очага, налог на торговлю) выдавливал последние соки не только из черни, но даже из зажиточного дворянства, подрывая уважение и доверие к королевской власти. Кроме того, следуя совету своего министра – хранителя печати Гийома Ногаре - Филипп приступил к чеканке фальшивых ливров и наводнил ими страну.

Магистр, получив несколько лет назад для ордена право собирать подати и держать в Тампле королевскую казну, хорошо знал, что доход непосредственно от королевских владений составлял примерно 200 000 ливров в год, а доход от денежных махинаций с чеканкой фальшивых монет только в 1299 году составил 1.2 млн. ливров.

Голодные бунты в провинциях стали обычным явлением.

Филипп задолжал всем ростовщикам – от венецианцев до евреев. Он занимал деньги у монастырей и рыцарских орденов. Только тамплиерам он был должен полмиллиона ливров. Причём, условия возврата всех займов и ссуд, полученных из разных источников, Филиппом никогда не воспринимались всерьёз. А это значило, что он не собирался отдавать долги.

Именно поэтому, когда король обратился с предложением о принятии его в почётные рыцари Храма и о слиянии ордена с братством госпитальеров, Магистр отказал Филиппу в учтивой, но решительной форме. Он знал, что вслед за этим последует требование о назначении его величества на более высокий пост, открывающий доступ к сокровищнице Тампля.

Время, собственные ошибки, поиски выхода из тупика крестовых походов, тайные знания, полученные от альбигойцев, египтян и иудеев, изменили тамплиеров. Они уже были не готовы, если будет объявлен новый крестовый поход, отправиться отвоёвывать Гроб Господень. Новые реалии и орденские правила не позволяли им так легко, как когда-то, проливать кровь ради честолюбивых амбиций и авантюр Святого престола.

Не зря всю свою деятельность они подчинили приобретению финансового могущества, направляемого в большей степени на благотворительность, строительство дорог и церквей, поощряя в архитекторах сочетание византийского и готического стилей.

На многих печатях ордена де Моле всё чаще приказывал изображать мастерок каменщика. Храмовники осознанно принимали на себя новые, нигде, никогда и никем не декларируемые прежде обязательства по созданию духовной, политической и финансовой организации, которая не признавала границ и могла бы объединить Францию на совершенно новых условиях, основанных на неприменении насилия. Оставалось только найти методы к исполнению этих обетов. Правда, Великий Магистр с горечью и добрым сарказмом называл всё это утопией. Но он был уверен, что Орден закладывает фундамент Цели.

Сопровождая посланцев короля, Жак де Моле уже знал, что из скриптория Тампля, где хранился архив, успели вывезти почти всё. Ещё вчера в далёкие тайные хранилища был отправлен последний груз – целый мешок рукописей с рецептами настоек из целебных трав, списки бальзамов и ядов, полученных медиками тамплиеров в результате многочисленных контактов с арабскими целителями, катарами, потомками друидов, волхвов. Многие свитки были записаны со слов знахарей – фракийцев, армян, аланов, сицилийцев и бог знает ещё кого.

Великий Магистр сам испытал целебную силу многих лекарств и мазей.

Отвар Оcimum Basilicum – помог ему при вздутия живота. Плохая вода из заброшенных колодцев в песках Палестины была причиной многих смертей в войсках крестоносцев.

Настойка Paris quadrifolia – когда-то сняла лихорадку и головную боль после ранения в шею стрелой при обороне Шато Пелерин [118] .

Мазь, приготовленная из Ilex aquifolium, успокаивала ревматические боли в старых ногах после долгой езды верхом по ужасным дорогам Альпийской Галлии, Фландрии, Трансильвании.

Некоторые из трав были ядовиты и не оставляли следов при приёме внутрь. Всё зависело от дозы и силы настоя. Орден знал цену этому знанию, как средству спасения от ран и болезней - и как оружию. Попади оно в чужие честолюбивые руки - кто знает, что было бы с миром.

Как ни тяжки были предчувствия и ночная постоянная бессонница последнего времени, но даже сегодня Жак де Моле ещё не был готов к встрече с посланцами короля. Магистр не думал, что именно сегодня ему предстоит узнать, насколько низко пал Филипп в своих планах в отношении Ордена.