– Ну, что молчим?

Выступил кто-то из дражников.

– Ничего не надо менять. Всех наш порядок устраивает. И деньги целы. Мы же здесь не на курорте, не на отдыхе. Нам зарабатывать надо. А отдохнем, и как следует, когда на море поедем. Во время отпусков наших, северных. Наотдыхаемся там, и водки попьём, сколько кому надо! Я предлагаю ничего не менять.

Задние ряды зашумели. «Отменить все запреты надо»! Поднялся парторг, Володя Уваровский. На Севере тогда шло мощное омоложение кадров. Старики, построившие золотые предприятия, в массовом порядке уходили на пенсию. Конечно, в двадцатых годах пришли в отрасль молодые, здоровые, активные специалисты, пришли почти одновременно. И вот настало время, так же одновременно старики уходят. К руководству предприятиями пришли молодые, значительно моложе сорока лет, энергичные кадры. Вот и Владимир Николаевич Уваровский, молодой еще, а уже поработал главным энергетиком прииска, на последнем отчетно-выборном собрании коммунисты избрали его своим вожаком, секретарем парткома прииска.

– Давайте обсудим такой вариант. Конечно, устоявшаяся на участке схема торговли спиртными напитками – самая оптимальная. Но вот молодежь бунтует. Не нравится им наша схема. Я предлагаю провести эксперимент – разрешить свободную торговлю спиртными напитками в магазине участка. Но если на участке начнется «пьяный загул», прекратить свободную продажу алкоголя немедленно и больше уже не возобновлять никогда, как бы это кому-то не нравилось. Мы поможем с охраной объектов, договоримся с милицией и вневедомственной охраной усилить охрану драги, золотой кассы, сберегательной кассы и Управления участка. Вашей конторы и ее работников. Сразу предупреждаю – в случае нападения на перечисленные объекты охране будет дано право стрелять «на поражение». Вот пока все трезвые, я вам и говорю об этом. Чтобы потом рассудок не замутился и никого из вас не потянуло «на подвиги». Я понимаю, Георгий Александрович, на вас ляжет огромная дополнительная ответственность. Но думаю, если конечно вы согласитесь, что это нужно когда-то предпринять, иначе разговоры об этом «сухом законе» никогда не прекратятся. Как, Валентин Михайлович, считаете вы.

– Если люди так решат, я возражать не буду. Мы тут пошептались с председателем приискома, с нашим Вершининым, профсоюз тоже возражать не будет. Так, Лев Никитыч?

– Да, Валентин Михайлович, профсоюз согласен, чтобы попробовали жить без запрета.

– Но помните, – продолжал директор, – начальник участка на период этого эксперимента будет наделен чрезвычайными полномочиями, о чем мы издадим специальный приказ. Ну, а если все будет спокойно, организовано, будем трезво и без срывов продолжать работу, мы можем и отменить «сухой закон», хотя какой же он сухой, если вы каждую неделю, по выходным да праздникам, да еще и в дни рождения получаете водку. Да еще, оказывается, и не только водку. Решай, Георгий Александрович.

– Я думаю, голосовать мы здесь не будем. Давайте попробуем. Но только договоримся, я прекращаю наш с вами «эксперимент» в любое время, когда сочту нужным, когда пойму, что «свобода» эта приносит вред. Не забывайте, через два месяца зима, холода у нас уже в ноябре «за сорок». Нам нужно к зиме готовиться, а не ребусы водочные решать.

Уже в субботу на работе появились люди под хмельком. Георгий жестко отправил всех по домам. Даже с легким запахом не допустил никого к работе.

А в понедельник – обвал. На стройку не вышел ни один рабочий. Георгий хотел пойти по общежитиям, но одумался. Какой прок? Как говорить с пьяным человеком? Нет, пусть пьют, раз уж решили. С Подобреевым распределились – Володя безвыездно жил на драге. Ночевал в кабинете, питался в дражной столовой. Георгий взял на себя поселок. Проинструктировал охрану, закрыл транспорт и лошадей, Михейкину поручил так же безвыездно жить на конном дворе, следить за хоздвором. Везде усилили охрану. Договорился с заведующей сберкассы – если начнут в массовом порядке снимать деньги, не выдавать! Закрыть сберкассу!

– Слушай, Татьяна Васильевна, может, вам уехать на эти дни. Ну, куда? Куда-нибудь! В гости поезжайте в Тайгинск, на Витим поезжайте, навестите дочь. Ну, сами придумайте, куда можно поехать.

– Да вы что, Георгий Александрович, а вдруг нападение какое, разграбят же все, сожгут еще, чего доброго сберкассу. Нет, никуда мы с мужем не поедем. Мы и так с ним всю ночь не спим, сидим, с ружьем наизготовку. Нет, уехать нам сейчас никак нельзя.

– Чего вы так опасаетесь? Охрану же усилили.

– Да, усилили. Я сегодня говорила с одним, так от него припахивает.

– Как припахивает, почему молчишь? Ну-ка, давай проверим охранников.

В караульной комнате сидели два молодых парня, о чем-то оживленно спорили. Когда зашли начальники – смолкли.

– Ну-ка, молодцы, подойдите сюда. – Георгий достал обычную милицейскую трубку, что пользуют «гаишники» при проверке водителей на алкоголь. – Дышите.

Ребята энергично подышали. Никаких следов.

– Здесь все нормально, Татьяна, давай вечернюю смену тоже проверим.

– Какая вечерняя смена, мы же дежурим сутки через двое. Никакой вечерней смены не будет.

– Да вот, ребята, появились сведения, что один из сдавших вам смену был под хмельком. Не заметили?

– Нет, ничего такого не видели.

– Дайте-ка ваш журнал дежурства. Запись проверки сделаю. Да и замечание небольшое запишу.

Георгий написал в журнале предупреждение, что в случае появления на дежурстве кого-либо из охранников «под хмельком», виновный немедленно будет отправлен с Бульбухты, с соответствующим представлением по начальству.