— Н-нет, я ничего не чувствую, — ответил Велла.

— Давайте возьмем такой пример: при виде красивой женщины что в вас пробуждается — волна чувств или?..

Недоговоренное «или» повисло между ними как лукавый зигзаг. Аббат рассмеялся.

— Но ведь я… — начал было дон Джузеппе смущаясь.

— Знаю, знаю: вы священнослужитель. Но вы одновременно мужчина, а я сейчас разговариваю с вами как мужчина с мужчиной. Не можете же вы не знать, что будут делать немного погодя в кустах и под деревьями парка «Флора» в эту безлунную ночь дамы и господа, которые пока что лакомятся мороженым и толкуют о нарядах, парикмахерах и шиньонах… Знаете, что здесь начнется?

— Интересно, что же здесь начнется? — полюбопытствовал Франческо Паоло Ди Блази из-за спины дона Саверио; он подошел в сопровождении барона Поркари и дона Гаэтано Яннелло. Дон Саверио пригласил их сесть.

— Итак, что же здесь все-таки начнется? — не унимался Ди Блази.

— Вот и я говорю: что будет происходить с наступлением темноты под деревьями «Флоры»?

— Междусобойчики! — сострил барон Поркари.

— А может, и кое-что похуже! — добавил Яннелло.

— Не хуже, а лучше, — поправил его Мели.

— Сейчас я вам расскажу, — опять взял слово дон Саверио, — что со мной приключилось третьего дня. Иду я через парк в… словом, по своим делам, вижу — вы знаете, зрение у меня вполне приличное, — стоит… впрочем, имени лучше не называть — в общем, одна красивая дама. Стоит в темной самшитовой роще и словно бы ищет что-то. Я остановился, спрашиваю: «Вы что-нибудь потеряли?» А она недрогнувшим голосом, хладнокровно: «Благодарю вас, я уже нашла». Я пошел дальше, но, знаете, как бывает, через несколько шагов обернулся, смотрю: она там не одна, с ней герцог… Не буду называть имени, а то догадаетесь, кто была дама.

Все засмеялись, кроме дона Джузеппе. Но фантазия его уже ринулась в полет — вольная, резвая, дотошная — туда, под деревья парка «Флора». Когда она у него разыгрывалась — под впечатлением какой-нибудь фразы, анекдота, картины, — то следить за разговором он уже не мог; присутствующие же считали, что он безгрешный, отвлекается умышленно, из целомудрия. Дон Саверио призвал к порядку:

— Хватит об этом! Не будем смущать аббата Веллу… Вернемся к тому, с чего начали, — к чувствам. Мы же с вами рассуждали о чувствах! — И он похлопал капеллана по коленке.

— Как вы говорите?.. Ах да, о чувствах.

— Вы способны на чувство?

— Если задуматься всерьез, то да, — ответил дон Джузеппе.

— Вы меня разочаровываете, — протянул дон Саверио.

— Почему же? — вмешался Ди Блази. — Чувствам подвластен каждый.

— Каждый?! Как раз против этого-то все во мне и восстает! — возмутился дон Саверио.

— Какая разница между вами и вон теми людьми на берегу? — спросил Ди Блази, показав на рыбаков, которые чинили сети, придерживая их пальцами ног.

— А вы что, сами не видите какая?

— Не вижу. Я вижу, напротив, что все одинаковы. Только мы с вами, хорошо одетые, хорошо причесанные, сидим здесь, в тенечке, без дела, а они работают.

— И по-вашему, это ничего не доказывает?

— Нет! Если, конечно, не посмотреть на вопрос с точки зрения справедливости. Тогда я с вами соглашусь: между нами и ими — огромнейшая, постыднейшая разница… Постыдная для нас… Но по-человечески что они, что мы — все едино, они такие же люди, как вы, как я… Не будь этих ужасных понятий «мое», «твое»…

— Кем же я буду без ничего?

— Человеком… Или вам этого мало?

— Но я куда весомее со своими землями, со своими домами… А вы — с рентой, унаследованной от отца и матери…

— Мы весомее в том смысле, что благодаря доходам можем сидеть здесь и разглагольствовать о человеческом достоинстве, о прочитанных книгах, наслаждаться красотой… Но достаточно вспомнить о том, что этот наш «вес» оплачен другими людьми, — и из плюса он станет минусом.

— Слишком сложное рассуждение, — заметил дон Саверио. И, желая разнообразить беседу, сказал: — Могу с вами согласиться, что между мной и этими рыбаками нет никакой разницы; но не будете же вы отрицать, что кое-какая разница между мной и вон тем субъектом все же есть! — Дон Саверио кивнул в сторону дона Джузеппе Вассалло, прогуливавшегося под руку с молодой женой. Дон Вассалло походил на краба, уцепившегося за нежную коралловую ветку.

— Зато у него красивая жена, — возразил Яннелло.

— Это не его заслуга… Бедняжка была бесприданницей, а у этой жабы куча денег, — внес ясность всезнающий Мели.

— Но она вполне порядочная женщина; мне как-то не доводилось слышать, чтобы за четыре года замужества она хоть раз наставила ему рога, — сказал барон Поркари.

— А куда ставить-то? Разве вы не видите — у него совсем нет лба! — съязвил Мели.

— С вами ни один разговор нельзя довести до конца! — отмахнулся дон Саверио. — Дайте-ка я лучше поговорю с нашим аббатом Веллой… О чем бишь мы с вами беседовали?