— Через неделю!

— Увидимся, — пообещала она, — когда я вернусь из Лос-Анджелеса.

— Если не помешает присутствие Джека, да?

— Этого не случится. Насколько я знаю.

— А что ты потеряла в Лос-Анджелесе?

— Джек пригласил меня, — ответила Модена, — и я попросила отпуск.

Мы расстались, и я поспешил в «Зенит». НАСТАВНИК в ответ на запрос выдал пятистраничную справку на СИНАТРУ, ФРЭНКА. Рубрика «Друзья и знакомые» представляла собой длинный список с одним-единственным Джеком по фамилии Энтраттер, отель «Пески», и примечанием: «Возможно, член Клана». Дальше следовала отсылка: «На „Клан“ — смотри ВЕЯЛКУ».

Мне не пришлось снова забираться в базу ЗЛОДЕИ. В основном блоке памяти ВЕЯЛКИ в рубрике «Клан» сидели: Джон Бишоп, Сэмми Кан, Сай Девор, Эдди Фишер, сенатор Джон Фицджералд Кеннеди, Пэт Лоуфорд, Питер Лоуфорд, Дин Мартин, Майк Романофф, Элизабет Тейлор, Джимми Ван Хойзен.

Я тут же послал телеграмму Проститутке в Джорджтаун, без подписи: ПОСКОЛЬКУ НАШИМИ ДРУЗЬЯМИ ОКАЗАЛИСЬ ХУАН ФЬЕСТА КИЛЛАРНИ И СОННИ ГАРГАНТЮА, НЕ ПОРА ЛИ ПОДВЕЗТИ ВАШ ТОВАР НА ПОЛЕ?

Мне до конца не верилось, что Джек из Палм-Бич мог быть Джоном Фиццжералдом Кеннеди, которого съезд демократической партии в Лос-Анджелесе вот-вот собирался выдвинуть кандидатом в президенты США, но «бритва» была тут как тут, напомнив мне, что простейшее объяснение всему на свете и есть правильное объяснение. Фактов у меня было не так уж и много, но те, что имелись, указывали на Джека Кеннеди. Я не мучился, пытаясь заснуть, потому что и не пытался. Проститутка позвонил мне в шесть утра, и хозяин, кривой на один глаз, злобно сверкал оставшимся, когда я открыл дверь на его стук и направился к телефону в вестибюль.

— Постарайся впредь не слать открытых телеграмм, — для начала пожурил меня Проститутка. — Успех застилает тебе глаза.

Разговор оказался коротким. Мне было приказано немедленно прибыть в Вашингтон.

10

На этот день — с утра и во второй половине дня — у меня были назначены встречи с двумя кубинскими эмигрантами, докладывавшими мне о неафишируемых сторонах деятельности своих политических групп, причем, естественно, на разных явочных квартирах, на расстоянии двадцати миль одна от другой. Не сумев заранее связаться со вторым агентом, я предупредил Проститутку, что прилечу ближе к вечеру. Из вашингтонского аэропорта я взял такси и отправился в его джорджтаунский дом, где он усадил меня за обеденный стол в обставленной антикварной мебелью столовой, и мы принялись уничтожать гамбургеры с картофельной соломкой из морозилки — эта малозначительная деталь запомнилась мне потому, что Хью самолично вывалил ледяной кирпич на сковородку. У повара был в тот вечер выходной, и Хью припомнил, что в мальчишеские годы в Колорадо он ничего другого на ужин и не ел, — это был один из редчайших случаев, когда он в разговоре со мной упомянул о детстве.

— А с кем вы ели? — спросил я.

— Он пожал плечами.

— Я ел один.

Потом он встал из-за стола, провел меня в свой кабинет, открыл довольно большой чемоданчик, извлек из него внушительную стопку папок высотой дюйма в три, затем сунул их обратно в чемодан, захлопнул его и, щелкнув замком, вручил мне ключ.

— На, владей… пока, — сказал он, — и держи эти бумаги в своем сейфе в «Зените».

— Дассэр.

— Не смей оставлять ничего из этого на своем столе в течение дня и ни клочка бумаги в мотеле. — Еще во время нашей не слишком изысканной трапезы он поинтересовался организацией безопасности в «Зените» и моими жилищными условиями в «Королевских пальмах».

— Итак, — спросил он наконец, — как бы ты охарактеризовал ситуацию?

— Этому невозможно поверить.

— Роль Кеннеди мне достаточно ясна. Если он будет избран, то станет нашим первым приапическим[151] президентом со времен Гровера Кливленда[152]. А что там насчет второго — этого Гаргантюа, как тебе взбрело в голову его назвать в своей игривой телеграмме?

— Я проявил беспечность.

— Ты был упоен собой. В нашей работе это равнозначно сыпному тифу.

— А кто, кроме вас, мог бы догадаться, что все это значит? — спросил я.

— Эдгар Будда, к примеру. У тебя просто нет достаточного навыка, чтобы слать открытые телеграммы.

— Дассэр.

— Допусти еще одну такую промашку, и ты больше на меня не работаешь.

— Дассэр.

Он так тщательно откашлялся, будто собирался оповестить мир о новом пришествии.

— Теперь о мерах гигиены. Кодовое наименование операции — БЕСПЕЧНЫЙ. Джанкану назовем РАПУНЦЕЛ. Кеннеди обозначим ЙОТА. Синатра пусть будет СТОУНХЕНДЖ. У девки должно быть мужское имя. Как насчет СИНЕЙ БОРОДЫ?

Я кивнул. Без особого восторга, но кивнул.

— Ее закадычная подружка — Вильма Рэй, которой, как ты увидишь, она регулярно исповедуется, — будет у нас АКУСТИКА.

— Дассэр.

— У меня не было времени на чтение всей этой чертовой кучи. Так, пробежал глазами. Тебе предстоит переварить все содержимое этого чемодана и составить для меня резюме. Не пропусти ничего существенного… Это все продукция ФБР, они, когда надо, чистили запись с помощью электроники, но все равно полно непонятных мест. ФБР только так и работает. Так что проясни для меня текст. Оставь только самое основное. Когда идет многословие, ухвати и суммируй смысл. Из всей этой каши выуди по возможности ясную картину перемещений в пространстве нашей предприимчивой СИНЕЙ БОРОДЫ. — Он внимательно на меня посмотрел. — А каковы твои шансы оказаться с этой кралей в постели?

— Пятьдесят на пятьдесят, — выскочил из меня ответ. — Надо поразмыслить, гожусь ли я для этого.

— Наверняка все эти советские живчики задают себе тот же вопрос, отправляясь к нам в гости по заданию КГБ. Стань ее наперсником. Естественно, старайся не оставлять голоса на пленках бюро. Води ее каждый раз в новый гостиничный номер.

— Это будет накладно.

Он заметно помрачнел.

— Может, вы разрешите мне воспользоваться конспиративными квартирами? — спросил я. — У меня в Майами есть на примете несколько подходящих хат.