— Иккон, если они погибнут, я узнаю, – холодно отрезала Ларинна. И вдруг бросила в лицо: – Не думайте, что мне легко от этого знания, или что я просила о нём Мортис!

То, как она произнесла имя богини, с какой странной усмешкой, заставило жреца отступить.

— Ринн… я понимаю, тебе обидно, что ты, получается, понапрасну выставила Эета, но… что поделаешь? Ты поступила, как должна была.

Ларинна прикрыла глаза.

Богиня, о богиня… Каков лицемер… ну, каков лицемер…

— Иккон, пожалуйста, помолчите, – самым мягким, просящим тоном произнесла она.

Жрец посмотрел на её лицо и понял – всё, ещё одно слово, и Ларинна сотворит что-то… неожиданное.

Покачав головой, он отошёл и сел на диван.

Девушка мелкими семенящими шажками бегала по опустевшей каюте от стены к стене. Волосы растрепались, рассыпались по простой белой рубашке. Взгляд – безумный… Слёзы на щеках.

Вдруг Ларинна остановилась. Лицо её застыло.

— Мы… можем отплывать, – безжизненно произнесла она.

— О, – только и произнёс Иккон.

Ну, девчонка. Вздорная девчонка, на которую неизвестно почему пала невероятная милость богини. Неужели это повод так себя вести? Ясно же, что наконец его слова дошли до её пустопрелестной головки, но надо же как-то красиво это подать… не признавать же свою ошибку!

Ларинна обернулась к нему. На ресницах дрожали слёзы. Губы вздрагивали.

— Иккон… – всхлипнула девушка. – Она… она этого хотела. Неужели нельзя было… по-другому?

— Как – по-другому? – мрачно буркнул Иккон, колдуя над дальней стеной, скрывавшей пульт управления судном.

— Какой смысл, что тела Вира и Фрери будут покоиться в земле Атариды, а Эет – сидеть в подземельях Храма? Если он туда вообще доберётся. – И вдруг завопила: – Какой в этом высший смысл?!

— Ты спрашиваешь меня? Так мои знания ничтожны, – хмыкнул Иккон, протягивая руку к чёрной панели.

— Стой! – неожиданно крикнула Ринн.

Жрец вздрогнул и вопросительно взглянул на неё.

— Жди!

Ларинна выбежала на палубу и спрыгнула со сходен.

Девушка мчалась по волнорезу к ближайшей группке людей. Там… Она давно заметила измождённую женщину, державшую на руках ребёнка. Та несколько раз пыталась спуститься на импровизированные плоты, но её всякий раз оттирали.

Ларинна дёрнула несчастную за руку. Женщина повернула к ней заплаканное лицо.

— Туда! – махнула Ларинна на конец волнореза. – Иди туда!

Под руку подвернулся зарёванный мальчишка в порванной курточке – толкнуть туда же… И парень, прижимавший к себе перепуганную девчонку… Чем не Вир и Фрей?

Хоть кого-то… Хоть кого-то!…

Толкая ничего не понимавших людей, позволивших себе каплю надежды – сами не зная, на что – она довела их до края волнореза. Сложнее всего было убедить, что там не море – а сходни Корабля под заклятием Сумрака. Пришлось подняться самой – и протянуть за магическое поле руку.

Наконец вся компания дружно ввалилась в тесную каюту.

— Отплываем, Иккон! – приказала Ларинна, укладывая на диван совершенно обессиленную женщину с ребёнком. Юноша и девушка, обнявшись, примостились у мористого иллюминатора, а мальчуган, всхлипывая, присел на пол у дивана.

Иккон лишь покачал головой, дотрагиваясь до пульта. Не ожидал он такого от девчонки, надо признать… Похоже, она не безнадёжна.

Корабль вздрогнул, и качка стала почти незаметной. Он словно воспарил над волнами – и причал начал стремительно отдаляться.

Последний Корабль Атариды покинул её берега.

Ларинна опустилась на пол у ног жреца, закрыв лицо руками. Плечи её вздрагивали.

Остров удалялся.

Иккон бросил на него последний взгляд.

Ставший таким крохотным – чуть не скала посреди океана; искалеченный, с неузнаваемой линией побережья, охваченный огнём, курящийся дымом как вулкан… Под вспышками зарниц.

Вот такой Иккон увидел свою страну – в последний раз.

А потом он включил режим экрана – и полностью перенёс своё внимание на море, где им навстречу катилась всесокрушающая масса воды.

Встречный ветер снижал скорость почти до нуля, но крошечный Кораблик отчаянно продолжал рваться вперёд, его нос, задранный кверху высокими волнами, дерзко смотрел в лицо клубящемуся исполину, поднятому океаном.

Стена воды закрыла всё багровое небо. Вершина её кипела и дымилась, почему-то напомнив Иккону гриву. Гриву морского жеребца.