Конечной целью всех этих нападок стал январский (1955 года) пленум ЦК КПСС. На нем Никита Сергеевич, что называется, распоясался. Особый гнев Хрущева вызвала речь Маленкова на сессии Верховного Совета СССР в августе 1953 года о развитии легкой промышленности и производства товаров народного потребления. Хрущев отверг тезис Маленкова о том, что на определенном этапе социалистического строительства темпы развития легкой промышленности должны опережать темпы развития тяжелой индустрии. Он назвал эти рассуждения «отрыжкой правого уклона, отрыжкой враждебных ленинизму взглядов, которые в свое время проповедовали Рыков, Бухарин и другие правые уклонисты».

Это была явная демагогия. В то время, когда эту теорию выдвигали Рыков и Бухарин, она действительно была неуместна. Страна находилась накануне войны, и необходимо было перевооружение, которое нельзя было осуществить без превалирующего развития тяжелой индустрии.

Маленков выдвинул идею преимущественного развития легкой и пищевой промышленности в другое время. Война была победоносно завершена, а армия оснащена современным оружием и техникой. Теперь нужно было думать о людях, нуждающихся в одежде и пище. Хрущев это отлично понимал, но он умышленно извратил идею Маленкова только потому, что она исходила не от него. Он громогласно заявил: какой это, мол, глава правительства, который не понимает таких простых вещей.

Припомнил Хрущев Маленкову и его высказывание на сессии, где тот выступил со своей программой развития сельского хозяйства.

– Это было популистское выступление, – кричал Никита Сергеевич, – с претензией на дешевый авторитет. В секретариате ЦК работали над этой проблемой, а он взял и выдал ее как свою.

Вот оно – подлинное чувство ущемленного самолюбия. Хрущев обвинил Маленкова в плагиате идей и в правом уклоне, но пройдет совсем немного времени и он будет с запалом, размахивая руками, выдавать идеи

Маленкова за свои. Надо, мол, подумать о человеке и нужно, чтобы производство товаров народного потребления не отставало от темпов производства тяжелой индустрии. Угодливые историки и пропагандисты так и запишут эту идею в актив Хрущева. Он, мол, первый заговорил о нуждах людей и стал проявлять о них заботу, забыв, что раньше об этом говорил Маленков.

Но все это будет позже, а на январском 1955 года пленуме Хрущев громит Маленкова за проявленную инициативу.

Самые резкие обвинения были предъявлены Маленкову в связи с его многолетними отношениями с Берией. Хрущев, да и другие выступавшие на пленуме говорили о политической недальновидности Председателя Совмина, который, попав под влияние Берии, превратился в безвольное орудие в руках злейшего врага партии.

О том, что и Хрущев долгое время находился с Берией в дружеских отношениях, как-то не вспоминали.

На Маленкова была возложена политическая ответственность и за «серьезное отставание сельского хозяйства». «Не обладая необходимыми знаниями и опытом в этой отрасли, – шумел Хрущев, – он по существу и не пытался разобраться в вопросах сельского хозяйства, слепо доверяя таким очковтирателям, как бывший заведующий отделом сельского хозяйства ЦК товарищ Козлов». Список грехов Маленкова этим не ограничился. Он, оказывается, претендовал «не только на руководство деятельностью правительства, но и на руководство Президиумом ЦК».

Хрущев приписывал своему сопернику те самые поползновения, которые предпринимал сам.

31 января пленум ЦК КПСС особо рассмотрел «Организационный вопрос о товарище Маленкове».

Было признано, «что он… не обеспечивает надлежащего выполнения обязанностей председателя Совета министров СССР».

Так Маленков стал очередной жертвой интриг Хрущева в борьбе за власть. По его предложению новым главой правительства был избран Булганин. Однако он недолго оставался на этом посту. Его постигла та же судьба, что и Маленкова. Хрущев просто не признавал и не считался с его мнением.

В зарубежных поездках Хрущев не давал Булганину даже слова сказать, пытался унизить и всячески показать, что главный во всех делах он, Хрущев, а не какой-то там Булганин. Николай Александрович тяжело переживал эти унижения и хрущевские интриги, пытался противостоять им, но вскоре был отправлен в отставку. Никита Сергеевич вышел на финишную прямую к вершине власти и достиг ее в 1958 году. С этой минуты страна уже не знала покоя, он «пропахал» ее вдоль и поперек, все сдвинул с места, сломал, но ничего не поставил на место и не построил. Вот уж поистине: ломать – не строить.

Сложно понять, как в общем-то умные люди в начале второй половины XX века избрали руководителем безграмотного, импульсивного, амбициозного и ограниченного человека. Это похоже на то, как если бы зрячие взяли себе в поводыри слепого.

Хорошо известно, что в сталинском окружении Хрущев не пользовался авторитетом. Над ним подшучивали, а он то ли делал вид, что не обижается, то ли, в самом деле, был таким, каким казался. Только после того, как он был вознесен на вершину власти, самодовольно заявил: