– Думали, что я так себе– лопух, недотепа, а я был умнее их всех.

Насчет ума, то это довольно спорный вопрос, а вот насчет хитрости и ловкого интриганства, то здесь ему действительно не было равных. Достаточно сказать, что в этой области он переиграл самого Берию, который по своему характеру был интриган и хитрец из хитрецов. Что касается остальных своих сподвижников, то Никита Сергеевич, используя власть, брал реванш за прежние насмешки над его вздорными инициативами, теперь он не слушал ничьих советов и не терпел возражений. Все свои идеи и указания он считал правильными. Однажды Молотов выступил в «Правде» со статьей, где говорил, что в Советском Союзе построены основы социализма. Хрущев не согласился с таким утверждением.

– Почему построены только основы, – возмутился он, – у нас уже построен социализм. Молотов принижает заслуги советских людей.

Молотов не уступал.

Долго спорили. Хрущев настоял на своем, и Молотову

пришлось внести поправку, что мы, мол, в СССР построили не «основы» социализма, а «…в основном построен социализм».

Эта уступка Молотова удовлетворила тщеславие Никиты Сергеевича. Теперь он считал, что внес вклад в марксистско-ленинскую науку.

Вскоре Хрущев «забыл», что критиковал Маленкова, предлагавшего ускоренное развитие легкой промышленности, и сам выступил с такой инициативой. Пора, мол, подумать о человеке и выделять больше средств на развитие легкой и пищевой промышленностей.

Ему громко аплодировали, забыв, что это не его идея. К слову сказать, она не принадлежала и Маленкову. Об этом говорил еще Сталин. 9 февраля 1946 года советский лидер признал очень важным повышение материального уровня жизни народа и указал путь достижения этой цели через «широкое развертывание производства товаров народного потребления, развития всех отраслей, имеющих к этому отношение». Эта установка была оформлена постановлениями правительства СССР в 1946–1948 годы.

Однако реализовать эту идею не удалось из-за начала «холодной войны», которая могла перейти в «горячую». В силу сложившихся обстоятельств, пришлось опять вкладывать средства в тяжелую индустрию, и это была не вина Сталина, а наша всеобщая беда, в которую втравили нас Англия и США.

Маленков об этом умолчал, а выступил с предложением об увеличении темпов развития легкой промышленности от себя лично. Что касается Хрущева, то он не вспомнил ни Сталина, ни Маленкова.

Если говорить о плагиате идей, то нельзя умолчать и еще об одном факте. 3– 12 апреля 1952 года в Москве состоялось Международное экономическое совещание. В нем приняли участие около полутысячи делегатов из 49 стран. Так вот, предваряя открытие столь представительного Международного экономического форума, Сталин ответил на вопросы группы главных редакторов ведущих американских изданий, где осветил позицию Советского Союза во взаимоотношениях с внешним миром. «Мирное сосуществование капитализма и коммунизма, – сказал вождь, – вполне возможно при наличии обоюдного желания сотрудничать, при готовности взять на себя обязательства, при соблюдении принципа равенства и невмешательства во внутренние дела других государств».

На XX съезде КПСС Хрущев слово в слово повторил то, что сказал Сталин, только с большим накалом страсти, свойственной Хрущеву. Все это было растиражировано и вошло в историю как впервые провозглашенный курс Советского Союза на мирное сосуществование с капиталистической системой. Сказать о том, что этот курс был провозглашен еще Сталиным и он остается неизменным, Хрущев не мог по двум причинам. С одной стороны, в его кармане уже лежал доклад, порочащий Сталина, а с другой – уж очень хотелось, чтобы курс, провозглашенный на мирное сосуществование капитализма и коммунизма, был связан с его именем.

Хрущев был ярым сторонником всего нового. Находясь на Украине, он поддержал почин тружеников Шполянского района Киевской области по выполнению «Трехлетнего плана развития животноводства 1949–1951 годы за один год под девизом: „Шполянцы подчиняют время“». Комментируя этот почин, Берия сказал:

– Если и сам Хрущев будет телиться в год по три раза, то и тогда он не выполнит эту программу.

Над шуткой посмеялись и забыли. А жаль. На почин Хрущева уже тогда следовало бы обратить серьезное внимание. В нем просматривались характерные черты его натуры – поспешность в выдвижении инициатив, непродуманность в решении хозяйственных вопросов, желание отличиться и покрасоваться даже в ущерб интересам дела. Эти его качества стали ярко проявляться, когда он был вознесен на вершину власти.

Обуреваемый «заботой» о народном благе он начал проводить головокружительные эксперименты: урезал приусадебные участки до порогов крестьянских изб, сократил содержание скота в личных хозяйствах колхозников, уничтожил полеводческую науку, начал строить те самые агрошрода, за которые в свое время получил взбучку от Сталина. Теперь его некому было остановить, и он дал волю фантазии.

Это было жуткое и страшное время. Помню, как я приехал в деревню Скотоватая Донецкой области (ныне Верхне-Торецкое), где жили родители жены. Их небольшой домик и сотни других таких же строений стояли на пригорке, а внизу, в трехстах метрах, протекала извилистая река Кривой Торец. Весной она разливалась, а когда вода спадала, крестьяне выращивали на богатых черноземах картофель, капусту, свеклу, помидоры и другие овощные культуры. Чуть выше, ближе к домам, земля была занята садами. Весной они полыхали белым и розовым цветом, а осенью тяжелели от плодов.

Это было подсобное хозяйство сельчан. Оно являлось хорошим подспорьем колхозным трудодням. Выращенных на таких участках овощей и фруктов хватало не только на прокорм семьи, но и на продажу, излишки вывозили на городские рынки.

Хрущев сломал сложившиеся сельские устои и быт. Обложив непомерным налогом подсобные хозяйства, он вынудил колхозников бросать ранее обрабатываемые ими плодородные земли, и те заросли чертополохом и дикими травами в рост человека. Каждое дерево тоже облагалось налогом. Сады были брошены без присмотра, а то и вовсе вырубались. Чего хотел добиться Хрущев, люди не понимали. Вечерами (тогда телевизоров не было) накрыв стол самотканой скатертью, на котором возвышалась бутылка самогона, они обсуждали свою жизнь. Ругали коммунистов, которые сами не живут и другим не дают. Хрущев уже в это время своими непродуманными и скороспелыми реформами компрометировал партию и Советскую власть. Объединение «богатых» сел с «бедными», затеянное Хрущевым приводило к внутридеревенским раздорам, усиливало социальную напряженность и вело к общей дезорганизации сельского хозяйства.