– Ну?.. – шепнул он.

– Жарким пахнет, – так же шепотом отозвался Картышев. – Кухня, похоже, вон в том сарайчике. Давайте за мной...

– Ты чего, самый голодный? – шепнул Сергей, но Игорь уже выбрался из-под телеги и побежал вперед. Опричник кинулся за ним. – Ну ладно, хоть пожрем напоследок...

Как на любой приличной кухне, главной гордостью поварской хибарки в замке дерптского епископа был открытый очаг со стоящим на нем огромным котлом. Повелитель бульонов и приправ, в одних полотняных портах и длинном переднике из тонкой кожи, негромко напевая, вылавливал из котла мясо специальным поварским крюком – длинным, почти метровым стальным прутом с тяжелым трезубцем из круто изогнутых шипов на конце. Готовил он явно не для хозяина, а для дворни – сам господин епископ ныне предпочитал более тонкие кушанья, а потому не стоило за-зря тратить мясо только на похлебку, если из него можно сделать еще и нарезку в паренную капусту.

Появлению в дверном проходе какого-то человека повар не удивился – кухня, это такое место, куда, как магнитом, тянет всех и каждого. Не удивился он и тому, что мужчина оказался ему незнаком – на работы в епископский замок постоянно вызывают то одних, то других сервов из ближних и дальних деревень. И тому, что незнакомец, коротко взмахнув рукой, со всей силы ударил его в висок коротким железным прутом повар тоже не удивился. Просто не успел.

– О, вот это мне нравится куда больше, – наклонился Картышев к упавшему ливонцу и забрал у него из руки длинный прут с крючьями на конце. Деревянная рукоять как влитая легла в ладонь, и он с удовольствием пару раз рассек новым оружием воздух. – Чего смотрите? Выбирайте... – кивнул он подбегающим одноклубникам и боярам на поварской стол и стену над ним. Тут имелись и ножи разных форм и размеров, и топорики для рубки мяса, и топоры для укорачивания хвороста, и колуны для дров. Пожалуй, поварскими инструментами замковой кухни можно было вооружить целую армию.

Уже не особо таясь, воины побежали к воротам. Постоянно оглядываясь по сторонам. Усыпанный соломой двор словно вымер – ни единой души, ни слуг, ни служанок, ни привратника у ворот. Малохин громко постучал рукоятью тяжелого тесака, еще не отмытого после шинковки капусты, в калитку:

– Откройте скорее! Телеграмма господину епископу!

Неопытный привратник, широко зевая, вышел из ведущих на лестницу дверей – Картышев, притаившийся у стены, широким взмахом рубанул его по голени, а когда несчастный с криком боли рухнул на землю – безжалостно добил его крюком по затылку.

– Не везет последнее время дворникам дерптского епископа, – причмокнул боярин Батов, бросая нож и снимая с ливонца пояс с палашом. – Долго не живут. Спустимся к нашей страже в подземелье?

– Сперва епископ...

Дорогу в малый зал Картышев уже знал, а потому поднимался быстро и уверенно, ударом ноги распахнул створку и во главе прочих освободившихся воинов вломился внутрь. Посреди устланного коврами и мехами помещения, рядом с богато накрытым столом, сидела в кресле его племянница, откинув назад голову, и громко, страстно стонала. Из-под ее мерно шевелящейся юбки доносилось громкое чмоканье, а сам хозяин замка, пристроившись сзади к ласкающей певицу бабе, драл ее с примернейшим старанием и воодушевлением.

– Чем вы тут занимаетесь?! – Игорь коротко саданул племяннице по юбке. Копошащаяся там женщина вывалилась наружу и распласталась на полу.

Застигнутый врасплох правитель попятился, вскочил, блестя своим влажным напряженным достоинством, закрутил головой, ища оружие, спохватился, схватился за перстень на руке...

– Только шевельнись! – подскочил к нему Малышев и приставил к горлу тесак для рубки капусты.

– Даже не дыши.

– Сейчас я вызову упырей, и они сожрут вас всех до единого... – пообещал епископ.

– Они нас, конечно, сожрут, – согласился Сергей, – но тебе будет уже все равно. Если здесь появится хоть одна некрасивая тварь, будь она хоть бабушкой кухарки, я сразу перережу тебе горло, а с остальным станем разбираться потом. Я ясно излагаю свою мысль?

– Хорошо, – успокаивающе поднял руки священник. – Хорошо, я не стану никого вызывать... Только не нужно портить мое тело.

– А руки убери за спину. Вот так... Тут у тебя из штанов веревочки торчат, так я попользуюсь, ладно? – и Малохин уже более весело добавил: – А штаны, чтобы не падали, ты руками подержишь, сзади. Как раз в удобном месте связаны...

– Боярыня где? – первым вспомнил про Юлю Варлам, кинулся к правителю и стиснул ему горло: – Где? Что ты с ней сделал?

– Внизу... – прохрипел священник. – Дверь у камина.

Боярин вместе с подоспевшим Росиным ринулись туда, и вскоре вернулись, неся девушку на руках – Варлам под плечи, а Костя за ноги.

– Что ты с ней сделал?! – опустив девушку на шкуры, молодой Батов схватился за уже окровавленный железный прут.

– Я в порядке, – слабым голосом произнесла Юля, но Варлам ее не слушал:

– Ты, схизматик!

– Тихо-тихо-тихо-тихо, – обхватив епископа за горло, Малохин начал пятиться, волоча его за собой. – Козла не трогать, он нам живой нужен!

– Да в порядке я, Варлам! – уже громче высказалась Юля. – Ничего он мне не сделал! Просто руки-ноги затекли, неделю у креста простоять... И дышать тяжело. Отлежусь только пару часиков, нормально все будет.

– Все в порядке с твоей кралей, боярин, – выставил вперед тесак Сергей. – Иди к ней, с ней все хорошо...

– Что ты так об этом выродке заботишься? – остановился-таки младший Батов.