— Ну, здорово, Круглов! — рыкнул он.

— Ась? — Николай всё ещё продолжал пребывать в искривлённом пространстве. Две параллельные прямые почти уже сошлись… Лобачевский, как будто, был прав… Но до конца в его геометрии Николаю удостовериться не удалось: нужно было возвращаться к грубой действительности, срочно произвести перезагрузку программного обеспечения, да так, чтобы начальник не заметил задержки во времени.

— Здорово, говорю, Круглов, — повторил Пыжкин.

Николай молчал. Вся оперативная память была занята. Требовалось время… Мобилизуя альтернативные ресурсы, он шагнул было вперёд, затем назад, скоблонул сапогом по затёртому паркету, сунул в карман правую руку, вытащил назад, вытер ладонью со лба пот…

— Здравствуйте… — мягко ответил Николай, останавливаясь посреди просторного кабинета.

— Зачем же, ты, едрить, позоришь меня перед мальчишкой?

За его спиной замер оперативник, отобравший у него пропуск.

— Выйди! — кивнул он оперативнику и продолжал:

— Приходит ко мне этот, как его, из ремесленного паренёк, и говорит: "Вот, мол, некий Круглов, напоил водкой, которую обманным путём выиграл в споре с электриками". — Начальник поперхнулся, засмеялся, вытащил из стола папиросы "Казбек", закурил и, выдохнув дым, добавил:

— Зачем подписи подделываешь на "бегунках"? Почто ведёшь поклёп на табельщицу? Тебе, кажется, давно пора на пенсию…

Дядя Коля засмеялся. Неспешно приблизился к начальнику, взял папиросу из коробки, зажёг о застеклённую поверхность стола спичку, которую двумя пальцами вытянул из какого-то порванного шва, на рукаве, закурил и присел на край стола….

— Ты, Семён, скоко на Заводе работа-ашь? — спросил он с усмешкой.

— Как сколько? — опешил начальник, не ожидая такой перемены в поведении Николая. — Вот уже почти двадцать три года…

— А-а! — протянул Николай! — "Почти", значит! — передразнил его дядя Коля, — А я, — добавил он, — Поболе твово!

— Ну и что?

— А вот что! — продолжал Круглов, — Кое-что ты не застал в те давние годы… Помнишь ли того, кто до тобе сидел в энтом кресле?

— Ну, помню…

— Как его, бишь, фамилия-то была? Наверно, скажи честно, забыл…

— Нет, не забыл! Как не помнить? Товарищ Серов…

— Так вот… Помню, что опосля ареста Берии работа почти совсем замёрзла… Вместе с разоблачённым министром внутренних дел исчезло всего лишь несколько его ближайших сотрудников… А новый министр… Ты его фамилии тоже не помнишь ли случаем? — Николай выдохнул дым в сторону начальника, и клуб дыма повис над головой сидевшего, который раскрыл было рот, но не решался ответить, а только пыжился под пристальным дяди Колиным взглядом, пока, наконец, не решился выдавить:

— К-к-круг-г-г-г-лов…

— "Круглов", значит, говоришь, — дядя Коля затянулся папиросой, — Тожа, вишь, Круглов… Сечёшь, Степан?..

— Так вот, — продолжал Николай, как ни в чём не бывало, получив необходимый ответ и проглатывая с воздухом новую крепкую затяжку папиросой. — Новый-то министр, товарищ-то Круглов, к сожалению, в то время в разведке разбирался плохо, а его заместитель Серов только начинал принимать дела… — Николай оторвался от стола, прошёл по кабинету туда и обратно. — А зна-ашь, Семён, в каком товарищ Серов таперича сидит кресле? — Дядя Коля вдруг резко остановился напротив Пыжкина.

— Ну… — замялся начальник, потому что не знал точно, куда ушёл его предшественник, но, не желая оплошать, ответил: — Знаю!

— Так вот! — дядя Коля затянулся опять папиросой, не спеша выпустил дым и, опершись обеими руками о край стола и приблизившись лицом к лицу начальника, вдруг улыбнулся и тихо, но торжественно, проговорил:

— Скоро тебя, Семён, снова позовут на место товарища Серова!

Николай отошёл от стола, начал снова прохаживаться по кабинету.

— Да не уж-то?! — опешил начальник, подавшись всей своей тучной фигурой вперёд.

— Молодец, Семён! — добавил Николай. — Хорошо работает новая п-паратура! — Николай подошёл к самому окну. — Бдительность — прежде всего! Бдительность и… — он обернулся, встретился взглядом с глазами начальника и повторил:

— Бдительность и проверка бдительности! — Николай приоткрыл штору, посмотрел влево, вправо — на пожелтевшую от времени краску на рамах, повернулся снова лицом к начальнику и добавил:

— Хотя мы и на пенсии, но всё равно продолжаем нашу неукоснительную работу по проверке!

Николай сделал несколько шагов от окна.

— Ты, Семён, только, вот что… Сделай ремонт… Больно краска кругом старая… Пыли много что-й-то… Небось, несколько лет не красил… Всё был занят… А то мене опосля придётца…

— Да… я… — замялся начальник, и вдруг вскочил с кресла, выбежал из-за стола и закричал в сторону двери:

— Воротков!

В ту же минуту в двери показался оперативник.

— Верни товарищу Круглову пропуск! — приказал он, и, повернувшись к Николаю, ласково заговорил: