– А что сейчас тревожит тебя, Пьер? – спросила я, попытавшись выдержать его взгляд.

– Дорогая, пойми меня правильно, мне кажется, ты играешь какую-то роль, надеюсь, ты искренна в том, что любишь меня, – он продолжал гипнотизировать меня глазами, – но эти истории о твоей семье – они все искусственны. Может быть, ты на самом деле дочь гангстера и ограбила банк? – его взгляд вдруг стал жестким.

– Ты знаешь, дорогой, я на самом деле не из богатой семьи, я просто боялась, что ты будешь осуждать меня за прошлое. Моим другом был очень богатый человек из России, миллиардер. Он разбогател на нефти и газе, был связан с криминалом. Не смог договориться с каким-то подонком из высоких эшелонов и погиб, вот и все, – я назвала фамилию очень известного, убитого пару лет назад человека, которую знала из новостей. – Я была его неофициальной подругой, он оставил мне в завещании половину состояния, очень большие деньги. Оставь эту историю в секрете, умоляю тебя.

– Вот теперь ты, возможно, говоришь правду, – сказал Пьер. – Значит, ты знаешь, каково это – быть бедной? – он обнял меня за плечо.

– Ничего особенного, просто приходится покупать не такую дорогую одежду, – засмеялась я.

– Люди, которым приходится бороться за жизнь, становятся сильнее.

– Я не боролась, а просто любила, я полюбила его не из-за денег, – я пыталась говорить с чувством.

– А из-за чего?

– Он был очень нежным в постели и жестким в жизни, меня привлек этот контраст.

– Любопытно. Впрочем, о многих мужчинах можно так сказать.

– Ты ревнуешь?

– Нисколько.

Пьер молча встал и пошел в душ. Я осталась у него ночевать. Утром любимый сварил мне удивительно вкусный кофе, поцеловал и уехал на работу.

Так началась моя новая жизнь. По утрам я ездила в салоны красоты и по магазинам, осматривала достопримечательности Парижа. Я начала привыкать к этому удивительному белому городу любви. Мне нравилось заказывать такси, ходить по набережным, никуда не спешить. Я ходила по Монмартру и вспоминала Гавроша. Маленький, несчастный, храбрый мальчик, который умер за свободу. Каждый человек, каждая личность имеет великую ценность, неповторимое, прекрасное творение Высшего разума. И пусть он болен, беден и несчастен, только то, что у него в душе, глубоко в душе, под слоем обид, боли и разочарований определяет ценность личности.

Я влюбилась в Париж, в его белое небо, в прекрасные здания из белого Туфа, в людей разного цвета кожи. Я сидела в ресторанах и ела сырный суп и лягушачьи лапки, похожие по вкусу на курятину, ходила на дегустацию вин и покупала знаменитые французские духи. Я стала их коллекционировать, на полочке рядом с плазменной панелью у меня через неделю уже стояло сто разных ароматов. А по вечерам мы проводили с Пьером волшебные ночи в его гнездышке или в моей квартире на огромной кровати с позолоченной спинкой.

Мы заказывали ужин в ресторане и часто вели перед сном интеллектуальные, философские беседы. Иногда мы ходили на вечера и приемы. Ко мне относились с уважением, как к любимой женщине Пьера. Я больше не устраивала показательных выступлений и научилась красиво стоять в углу с бокалом шампанского и обсуждать мелочи жизни. Мой любимый постепенно становился для меня родным человеком. Меня немного беспокоило то, что я обманываю его насчет своего прошлого и очень существенно преувеличила размер своего состояния. Но сказать правду было уже невозможно, я бы разрушила доверие и все, что у нас было.

– У меня есть одна страсть: конный спорт, – как-то сказал мне Пьер.

– Покажи мне лошадей, я видела их только пару раз в жизни, – попросила я, погладив его по руке.

И на следующий день мы отправились на ипподром. Он находился за городом. За окном машины пронеслись аккуратные домики, перелески, уже дышавшие весной, прибранные, ухоженные французские поля. Мы подъехали к низким, длинным зданиям конюшен. К нам вышел улыбающийся парень в рабочей одежде. У него было немного удлиненное, серьезное, жесткое лицо.

– Здравствуйте, господин Пьер. Все в порядке, ваша любимая Жанна поправляется.

Я удивленно взглянула на возлюбленного.

– Дорогая, познакомься, это Гарри, наш лучший жокей. Все в порядке, сейчас я тебе покажу Жанну, – засмеялся мой друг. Гарри открыл нам деревянную дверь. В нос ударил острый запах. У меня разбежались глаза: кони, кони, много коней. Я не разбиралась в лошадях. Но все они показались мне очень красивыми и холеными, они стояли в просторных стойлах, махали огромными хвостами и били копытами.

Мы прошли мимо лошадей, наверно, метров пятьсот, затем молодой человек указал нам на одно стойло. И мы вошли в отдельную дверь, за которой была очень красивая стройная лошадь с выпуклыми мышцами. Она была черная как смоль, черные грива и хвост. Только концы волос немного порыжели, как будто выцвели.

– Смотри, какая красавица, «вороная в загаре», чистокровная арабская, она молодая, ей всего два года. Но она уже участвовала в скачках. Я очень надеюсь на нее этим летом. Гарри поскачет на ней.