Я посмотрела на бледное, почти зеленое лицо Жанны, на ее запавшие глаза и едва сдержалась, чтобы не разрыдаться.

– Ну, хорошо, я, может быть, не умру, я попробую, – тихо сказала Жанна. – Принеси мне фотографию Беллы.

Я вышла из лазарета, набирая номер Пьера.

– Пожалуйста, ради нашей дружбы, сколько стоит лучшая скаковая лошадь? Да, я ничего в них не понимаю. Я помешалась на скачках после нашего разрыва, ты слишком много рассказывал мне об этом, и попала в клинику неврозов, врач прописал мне лошадь как лекарство.

– Я сейчас не могу, моя дочь в больнице.

– Пьер, нам обязательно нужно встретиться, пожалуйста.

– Хорошо, приезжай.

Я написала заявление, что отказываюсь от дальнейшего пребывания в клинике и предупреждена о последствиях, вызвала такси и поехала к Пьеру в офис. В этот раз я не просто хотела помочь кому-то, я чувствовала, что покупка лошади и участие в скачках будут спасением и для меня, не только для Жанны. Я провела в клинике целых два месяца, они пролетели совершенно незаметно. Также незаметно могла пройти и вся жизнь. Нужно вырваться из этого места и начать что-то делать. Я интуитивно чувствовала, что мне необходимо сделать что-то, чтобы снова почувствовать себя живым человеком.

Я встретилась с Пьером в офисе, располагавшемся в одном из небоскребов в деловом центре Парижа. Когда я входила, мои ноги слегка дрожали. Любимый, у нас было столько прекрасных ночей. Ведь ты не забыл меня, просто не мог. Мои слова тогда в больнице очень ранили тебя.

Пьер сидел за столом, ссутулившись, с тоской глядя в монитор. Мне показалось, что здесь он явно не на своем месте. Он похудел и выглядел неважно, круги под глазами. Офис был прекрасно оформлен в стиле модерн. Я первый раз была на работе у Пьера. Мой бывший возлюбленный поднял на меня глаза, в них было все: разочарование, тоска, неловкость, смятение, ностальгия, но я не уверена, что была любовь. Я села в кожаное кресло напротив него.

– Лариса, ты хорошо выглядишь. Я рад, что лечение в клинике тебе помогло, – устало сказал он.

– А как твоя дочь?

– Проходит лечение от наркозависимости, пока не очень успешно. Вчера был истерический припадок, ее с трудом успокоили. В бизнесе дела идут неважно. Кризис сильно по нам ударил, прибыли упали. Я день и ночь пытаюсь спасти корпорацию. Лариса, прости, мне сейчас некогда заниматься лошадьми. Я вижу, ты опять хочешь кому-то помочь, ты не меняешься. Мне очень жаль, что мы… что мы расстались, – его голос дрогнул.

– Ну, пожалуйста, ради наших прежних отношений. Я из-за твоих дел чуть не погибла, – сказала я, взяв его за руку.

Пьер вызвал секретаршу и попросил принести нам кофе. Серьезная девушка в очках, такая худенькая, будто страдала анорексией, принесла нам две малюсенькие чашечки.

– Лариса, прости меня, пожалуйста, если сможешь, решение всех этих вопросов потребует больших денег, у меня сейчас нет свободных средств. Если бы это было нужно лично тебе, я бы помог непременно. Но мне кажется, ты опять впутываешься в какую-то историю ради кого-то. Тебе надо отдохнуть хоть немного, может быть, ты хочешь вернуться ко мне? – спросил он неуверенно, после небольшой паузы, глядя мне в глаза.

Я с трудом усидела на стуле. Мне, как ребенку, хотелось встать и закричать что-то непонятное и радостное. Люблю ли я его? Не знаю, наверно, люблю. Ведь мы не знаем, что такое любовь и как ее объяснить. Это когда видишь в человеке что-то светлое и хочешь быть рядом, влечение и духовная близость. Так сложно увидеть хорошее в людях, измученных жизнью, порочных, запутавшихся и несчастных. Любовь – нечто непонятное и необъяснимое, вопреки всему. То, что спасает нас от смерти в омуте равнодушия и грусти.

– Не знаю, может быть… – тихо ответила я. На мгновение мне показалось, что в моей жизни снова появился смысл. Пьер с нежной улыбкой посмотрел на меня и взял мою руку в свою.

– Только, Лариса, хочу предупредить, я пока не смогу проходить процедуру ЭКО, я слишком устал, у меня депрессия. Давай отложим это, по крайней мере, на какое-то время.

Я почувствовала себя нехорошо, у меня закружилась голова. Значит, он не любит меня по-настоящему. А может, и не значит. Но Пьер не понимает меня, совсем. Я не могу не пытаться, не пытаться забеременеть вопреки всему. Возможность обнять свою маленькую половинку, увидеть свет глаз собственного ребенка важнее всего остального. Уроды из моего прошлого не смогут лишить меня этого. Пьер хочет заставить меня отказаться от моей мечты. Я не могу, даже ненадолго не могу. Мое лицо стало злым и расстроенным, хотя я пыталась сдержать эмоции.

– Лариса, что с тобой? Все в порядке? – он с тревогой посмотрел на меня.

Романтическое настроение неизвестно куда улетучилось. Меня охватил приступ ярости и злобной тоски.

– Пьер, я пока не готова к продолжению отношений, я сказала не подумав, извини. Сколько нужно денег, чтобы решить проблему Жанны, о которой я говорила, и купить скаковую лошадь? Я заплачу.

Пьер протянул мне бумажку, на которой была написана астрономическая сумма, почти половина моего банковского счета.