— Да-да, — закивал парень. — Непереводимая игра… Хотя есть и переводимые. Неделю назад у нас выступали девушки из ассоциации ФАК.

— Феминистки? — буркнула Дебби.

— Воинствующие нимфоманки? — заинтересовался Мартин.

— Ни то ни другое. ФАК означает «Федерация Анархисток Купчина». Это девушки леворадикальных взглядов, ведущие классовую борьбу в южных районах Петербурга. Есть еще художественное объединение «За Анонимное И Бесплатное Искусство». Сокращайте сами.

— Да-а, — вздохнул я. — Ну и названьица у ваших организаций.

— Почему только у наших? Вы знаете, что в Москве официально действует общественное объединение под названием «Факел и Щит»? Это какие-то ветераны то ли МВД, то ли ГРУ.

— Fucked and Shit? — переспросил Брайан. — Классное название. Нужно записать. А что это значит по-русски?

Они с патлатым типом пустились в обсуждение каких-то только им понятных деталей программ местных радикальных группировок, а я откинулся на спинку стула, закурил и огляделся. Зал постепенно заполнялся. Публика была сплошь в кожаных куртках, разношенных армейских ботинках и черных нашейных платках. Встречая знакомых, завсегдатаи шумно целовались. Некоторые были довольно здорово пьяны. Наша компания на общем фоне смотрелась странновато.

От нечего делать я взял лежащий на столе потрепанный журнальчик и перелистнул пару страниц. Прямо на первой полосе была помещена картинка, изображающая повещенную на крюке от люстры грудастую блондинку в камуфляжной куртке и с «Калашниковым» через плечо. Картинка иллюстрировала стихотворение «Смерть партизанки»:

…Я вчера потеряла значок с изображением Председателя Мао.

Смогу ли дожить до утра — или должна умереть за оплошность?

Нет мне прощения, товарищ не даст мне пощады!..

— Извините, — прервал я устроителя акции, что-то объяснявшего Брайану насчет Че Гевары и предательства революции. — Вы говорили, у вас здесь можно купить пива?

Он, не оборачиваясь, гаркнул: «Леха! Твою мать! Сколько можно ждать пиво?!» — и опять забубнил о своем. Через пару минут появился Леха с подносом, уставленным бутылками. У немолодого уже Лехи была седоватая бородка а-ля Троцкий, дырявая в нескольких местах тельняшка и здоровенный значок с крупной надписью «Хочешь ох…еть? Спроси меня как!».

Пиво у анархистов было теплое и довольно мерзкое. Пить его пришлось прямо из горлышка — стаканы в «Dark Side», очевидно, не признавались в принципе. Мартин с Дебби морщились после каждого глотка. Невооруженным глазом было видно, что они жалеют о том, что поперлись на «анархо-елку». Зато Брайан был сам не свой от счастья.

— Сел на своего конька, — кивнула в его сторону Дебби. — Ирландская Республиканская Армия, теория и практика революционной борьбы, «Yankee go home»… Теперь его отсюда за уши не вытащишь.

— Зря мы сюда поехали… — поддержал ее Мартин. — Могли бы сходить еще раз в ту галерею, где гадают на Таро. В прошлый раз я познакомился там с одним молодым человеком, который обещал рассказать мне о кружке настоящих сатанистов. У них есть даже собственный адрес в Интернете…

— Оба вы надоели, — тяжко вздохнула Дебби. — И ты, и Брайан. Один со своими анархистами, другой — с сатанистами… Что у вас за интересы?

— Ага, — кивнул Мартин. — Это, значит, у нас с Брайаном ненормальные интересы. А у тебя нормальные? Что-то я подзабыл — как называется твоя диссертация?

— Fuck you, Марти, — беззлобно сказала Дебби. — Имей в виду — ты своих оккультистов сумасшедших уже отыскал. Брайан тоже нашел то, что хотел. А я еще и близко не подходила к тому, ради чего приехала в Россию. Хотя сегодня уже четверг. Через два дня нам уезжать.

— В чем же дело? Ты же была у Стогова дома — могла бы поставить на нем пару опытов.

— Стогов не такой, — совершенно серьезно сказала Дебби, не глядя на меня. — На Стогове невозможно ставить опыты…

Мартин хотел еще что-то сказать, но тут над сценой зажегся свет, и все еще сидевший за нашим столом длинноволосый тип зашипел: «Тс-с-с! Начинается!» Все вяло поаплодировали, и на сцену поднялся наголо обритый юноша с опухшими от анаши веками и, по местной моде, в кожаной куртке с множеством молний.

— Это наш председатель, товарищ Корчагин, — прошептал патлатый тип. — Он известный художник, наш чилл-аут расписан лично им.

— Товарищи, — возгласил председатель, — приветствую вас на очередном заседании нашего Дискуссионного клуба. Сегодня в повестке дня у нас три доклада. Отчет о своей работе предложат вашему вниманию активисты ЕБЛО. Организации, так сказать, представляющей лицо нашего революционного движения…