Я слушал ее, и мне казалось, что все это говорит какая-то другая Деирдре — не та, которая рассказывала мне в туннеле о том, что готова на собственном роскошном теле испытать, любят ли русские мужчины анальный секс. Эта длинноногая девица, способная одним-единственным взглядом сбить с ног любого плейбоя, встречалась с тихоней и откровенным обормотом Шоном?! Нет, положительно чего-то я не понял в этой девушке. Чего-то не разглядел.

Музыка кончилась, и мы вернулись за столик к Брайану с Мартином.

— Как-то раз, — сказал Мартин, глядя на меня пьяными и бесшабашными глазами, — у нас в колледже отмечался день Святого Патрика. Нудное официальное мероприятие с безалкогольными коктейлями и игрой в фанты. И там был такой конкурс — мужчинам завязывали глаза, подводили к шеренге девушек и предлагали, пощупав ноги, определить, кто именно перед ним стоит. А для прикола в шеренгу поставили меня. И парень с завязанными глазами долго щупал мои коленки — представляешь?! Совершенно омерзительное ощущение.

— Ты это к чему? — спросил я, делая добрый глоток из своего стакана с джином.

— А ни к чему. Я просто хочу, чтобы ты знал, — тем вечером, пожалуй, весь мой гомосексуальный опыт и исчерпывается.

— Ну и? — никак не мог понять я.

— Илья! — Мартин наклонился ко мне и свистящим шепотом произнес: — Они на меня СМОТРЯТ.

— Кто?

— Все вокруг.

Я, по возможности незаметно, огляделся. Публика мирно тянула напитки. В нашу сторону никто не смотрел.

— Пусть себе смотрят, — сказал я, — тебе-то что?

— Ага, — кивнул он, — ты смылся танцевать с Дебби, и все. Оглядись вокруг! Мы с Брайаном, между прочим, очень естественно смотримся в данном контексте — на хрена мне это надо? Брайан хоть из идейных соображений испытывает к гомосексуалистам симпатию, а что я? Я не гомофоб, но зачем на меня так сочувственно смотреть?

— Который здесь? — сказал я. — За друга Мартина выбью глаз! Чтоб не смотрели, похабники!

— Да я не об этом.

— А о чем?

— Может, пойдем, а? Вкусили экзотики и хватит.

— Господи! Столько слов! Как тебя держит твой редактор? Сказал бы сразу… Поехали, собирайтесь.

Брайан пробовал возражать, говорил, что Мартин мнителен и атмосфера в «Первомае» самая располагающая к тому, чтобы встретить здесь рассвет, но Мартин был неумолим. После недолгого обсуждения был выбран расположенный неподалеку рейв-клуб «ТБ», мы забрали свои не успевшие высохнуть куртки и плащи и поехали.

«ТБ» квартировал в списанном с баланса бомбоубежище. Камуфляжная сетка под потолком, глухо бухающая басовая драм-машина, лазерные пушки в упор расстреливают танцоров. Почему-то весь этот довольно типичный дизайн произвел на ирландцев впечатление: «Wow!» — почти хором сказали они. Я лишь улыбнулся. Забавный выдался у нас вечерок. Куда бы мы ни пришли, мы явно выбивались из компании. Для «Хара-Мамбуру» мы были чересчур чисты, для «Первомая» — чересчур гетеросексуальны. Пожалуй, что для «ТБ» мы будем слишком пьяны.

Стойка бара выглядела настолько ободранной, словно стояла здесь еще со времен первых пятилеток, и уже тогда была здорово потрепана жизнью. Лазерные блики отражались на выставленных бутылках, и от этого бар выглядел немного ненастоящим.

— Бармен! — призывно помахал рукой Мартин.

Бармен, стоявший на другом конце стойки и болтавший с симпатичной брюнеткой, только покосился в нашу сторону и даже не шелохнулся.

— Ба-армен! — сказал он погромче. — Можно на минутку!

Та же реакция.

— Ба-а-армен! — заорал, перекрикивая двухсотваттные динамики, хмельной Мартин.

Бармен даже не пошевелился и продолжал разговаривать.

— Неправильная тактика, — сказал Брайан, локтем отодвинул Мартина от стойки и на весь клуб гаркнул: — Пятнадцать долларов!

— Я слушаю, — четко произнес подскочивший бармен.

— Четыре по сто джина.

— С содовой?

— Давайте с содовой.

— Пива?

— Попозже.