— Не стоит себя недооценивать, — мимоходом перебил он. — Я лично считаю, что ты особенная.

Я никак не ожидала такого комплимента и вытаращила глаза, но он тут же засунул в рот палец и изобразил, будто его рвет.

— В то время как Женевьева, — продолжала я, — может буквально осветить собой комнату, в которой находится. Она обладает харизмой, уверенностью в себе, магнетизмом. Как эти качества ни назови, у нее их полно.

Люк взял меня за руку, успокаивая. Его ладони были теплыми и надежными, но на удивление жесткими.

— Папа втянул меня в строительные работы по дому, — объяснил он, покосившись на свою руку. — И оказался настоящим рабовладельцем.

Мне не хотелось уходить, но Люк взял ключи от своей машины и стал нетерпеливо ими позвякивать. Я осторожно встала и взялась за спинку стула, потому что пространство вокруг слегка накренилось.

— А как же Лаура? — с интересом спросила я. — Она только недавно начала приглашать тебя домой, а ты исчезаешь по каким-то сомнительным делам для меня.

— Она все поймет, я уверен. Будь осторожна, Кэт.

Я вернулась домой, чувствуя себя увереннее. Люк доказал мне, что из этой ситуации можно найти выход. Я буду бороться за то, что принадлежит мне, и больше не попадусь в ловушку. Я приняла таблетки от мигрени и ушла к себе поработать над новыми набросками. Моя доска специально стояла развернутая к нашему саду, который представлял собой небольшой клочок земли с неаккуратной травой и разросшимися кустами, но он все же мог вдохновлять меня. Рваные, расплывчатые облака напомнили мне обломки после кораблекрушения, а следы самолетов были похожи на два перекрещенных копья.

Я как раз придумывала новый орнамент, когда в комнате потемнело и словно ниоткуда появилась птица. Она села на краю карниза и стала смотреть прямо на меня. Похоже, это был ворон — угольно-черный, с большими крыльями и глазками-бусинками. Он несколько раз клюнул стекло и потом как будто упал вниз. Я сломя голову побежала на улицу, думая, что если он ранен, то может стать добычей Джеммы. Но в саду на земле осталось только большое хвостовое перо. Я подняла его и пропустила сквозь пальцы. Оно было глянцево-блестящим. Я поежилась и выбросила его в мусорную корзину.

Внезапно мне захотелось взять кулон и тоже выбросить его. Странно, почему я не сделала этого раньше.

Настроение резко упало, когда я залезла в сумку и обнаружила, что исчез мой брелок для ключей.

В нем была фотография Мерлина, без сомнения, одно из самых ценных моих сокровищ. Когда все высыпалось из сумки в туалете, его никак нельзя было не заметить на полу. В голову закралась непрошеная мысль, что Женевьева могла украсть его. Уже ближе к ночи я поняла, что за весь день никто так и не позвонил, чтобы узнать, что со мной стряслось.

Перед обедом у меня появилась возможность встретиться с Ханной и Нэт. Я проскользнула к их столу в кафетерии. Мои глаза были все еще красными и воспаленными после вчерашнего, и хотя это вышло ненарочно, я гордилась собой так, будто мое выступление достойно «Оскара».

— Вы позволите мне объяснить? — начала я, пододвигая себе стул. Они обе выглядели сбитыми с толку и смущенными и держались подчеркнуто неприветливо. Я запиналась, что тоже не было уловкой: я на самом деле нервничала. — Я… Я должна была рассказать, какие неприятности творятся у меня дома. Я просто уже не справляюсь и действительно стала несдержанной и странной.

По моей щеке скатилась слеза и упала на страшненький пластиковый стол. За ней последовали другие, и я вытерла лицо ладонью.

Реакция была немедленной. Девушки придвинулись и обняли меня с обеих сторон.

— Почему ты не рассказала нам? — воскликнула Ханна. — Мы могли бы помочь.

— Мы знали, что ты очень расстроена, — добавила Нэт. — Ты уже так долго держалась, рано или поздно тебя должно было все достать.

Наше объятие длилось до тех пор, пока я сама не попыталась высвободиться.

— Мама согласилась принять помощь врачей, поговорить и попробовать психологические консультации.

Нэт похлопывала меня по руке, пока та не стала болеть.

— Это же просто здорово! Пойду куплю тебе двойной латте с шоколадной крошкой, и отпразднуем.

— Я не заслуживаю вас двоих, — похлюпала я еще немного. — Спасибо, что вы меня так понимаете.

— Для этого и существуют друзья, — объявила Ханна, и как раз в этот момент в дверь вошла Женевьева. Наши взгляды встретились, и время будто замерло. Она попыталась придать своей физиономии подходящее выражение, когда увидела наши счастливые, улыбающиеся лица, но ей это не удалось. Я могла видеть, как в ней борются ярость и недоверие. Она направилась к нам, пытаясь улыбнуться, но ее улыбка больше напоминала оскал.