Вот теперь настал мой звездный час. Я встала, вытерла слезы и пошла прямо к ней. Когда я заключила ее в объятия, она тут же попыталась отпрянуть, но я не отпускала, безжалостно наслаждаясь ее замешательством. Теперь мы были словно сплетены в странноватом симбиозе, и я почти могла почувствовать, как часть ее крови пульсирует у меня в венах.

Мой умышленно громкий радостный голос могли услышать все.

— Прости, если обошлась с тобой грубо. Я совсем не такая. Просто у меня были проблемы дома.

— Все в порядке, — нелюбезно пробурчала она. — Меня это совсем не задело.

— Нет. Это было просто ужасно с моей стороны. Ты можешь простить меня?

— Да. Конечно, — отвечала она, стоя, как истукан.

— И мы теперь друзья?

Я наконец отпустила ее, и она вздрогнула, как от удара. Нэт отвернулась на секунду, открыла сумочку и попросила у Ханны мелочь. Женевьева воспользовалась моментом.

— Только через мой труп, — злобным шепотом прошипела она мне в ответ.

Я запрокинула голову и расхохоталась как сумасшедшая.

— Женевьева! У тебя классное чувство юмора!

Такой реакции она никак не ожидала и густо покраснела. Я почувствовала прилив сил. Я наконец увидела щель в ее броне и решила не давать ей спуску. Весь следующий час я смеялась, крутилась, как на шарнирах, и поддерживала атмосферу теплой жизнерадостной беседы, чтобы все могли заметить, насколько непринужденно я себя чувствую. Я втягивала Женевьеву во все обсуждения и без конца называла ее по имени, сократив его до «Жен». Ее зеленые глаза расширились от омерзения, а мои сверкали новой уверенностью. Волны негатива между нами были так сильны, что мне казалось, их можно увидеть невооруженным глазом, но когда я бросила взгляд на Нэт и Ханну, то не заметила у них ни малейшего подозрения.

Через некоторое время начала происходить еще более странная вещь: Женевьева прямо у меня на глазах стала сникать и блекнуть, как вянущий цветок. Чем больше я действовала, чем больше говорила и чем больше показывала, что она не доставляет мне ни малейших неудобств, тем слабее она становилась, как будто мы были на поле битвы и я одерживала победу. Я заморгала, недоумевая, не показалось ли мне это. Ее глаза потускнели, даже волосы перестали блестеть, и она стала говорить все меньше и меньше и под конец уже отвечала лишь односложными словами. Теперь она становилась невидимкой, а я засияла.

После обеда Нэт и Ханна отправились на свои лекции, и мы с Женевьевой остались наедине. Я даже наслаждалась этим, едва сдерживая улыбку, как у чеширского кота.

— Думаешь, что такая умная? — сказала она.

— Вовсе нет.

— Что бы ты ни задумала, ничего не выйдет…

— Здесь только ты играешь в игры.

Она придвинулась ближе, почти гипнотизируя меня взглядом.

— Не стоит меня недооценивать. И это совсем не игра.

Я выпрямилась ей навстречу, задрав подбородок.

— Совершенно очевидно, что ты жаждешь внимания и тебе все равно, как его заполучить.

Ее слова прозвучали угрожающе.

— Не применяй ко мне свою дилетантскую психологию. Ты просто не понимаешь, с чем имеешь дело.

Я демонстративно поежилась.

— О, ты запугиваешь меня. — У нее на лице не дрогнул ни единый мускул. Такое впечатление, что она может смотреть вечно, не моргая. В конце концов мне пришлось отвести взгляд. — Женевьева, у меня нет к тебе антипатии, и я не держу на тебя зла.

— Очевидно, я не очень стараюсь, Кэти. Когда все закончится, ты будешь ненавидеть меня так, что…

Она не договорила. Помня советы Люка, я выдала лучшую из своих улыбок.

— Мы с тобой совсем не похожи. Я не испытываю ничего подобного. И знаешь что, мне даже жаль тебя. Ведь вся эта ненависть должна разъедать тебя изнутри.

Смерив меня презрительным взглядом, она перекинула сумку через плечо и собралась уходить.

— Ты не права, — сказала она просто. — Это то, что поддерживает во мне жизнь и делает меня сильнее.

На выходе я столкнулась с Мерлином, он повернулся кругом, отступил на несколько шагов назад и оглядел меня сверху донизу.

— В тебе что-то изменилось.

— Разве? — поддразнила я. Мне не надо было смотреть в зеркало, чтобы удостовериться: я чувствовала, как моя кожа сияет и как победно развеваются волосы.

— Ты выглядишь потрясающе… нет, я имел в виду, ты всегда выглядишь потрясающе, но сегодня особенно… и твои глаза… они просто светятся. — Он склонился ко мне и провел пальцами по моим кудрям. — Когда картина будет закончена, я бы хотел, чтобы она изображала тебя такой, как сейчас, в эту самую секунду.