— Вам очень повезло, о досточтимейший, — прошелестел врач. — Меч ударил ровно между пальцев. Кости нетронуты. Я подшил кожу и жилы, теперь вам нужен покой. Извольте принять вот это, — он указал на кубок, стоявший тут же на тумбочке. — Нежнейший травяной чай облегчит вашу боль и позволит быстрее отправиться в мир грез.

— Отлично, — сказал хан несколько отстраненно, отхлебывая чай. Что-то я стал часто падать в обморок. Негоже. Будто женщина какая-то. — Ступай. Я вызову тебя, если ты понадобишься.

Врач, пятясь, вышел. Хан посидел немного, борясь с нежнейшим чаем, а затем упал на шитые золотом подушки и уснул тяжелым, утомительным сном, полным бессмысленных снов.

Утро принесло облегчение в ноге, но вести были нерадостные.

— О величайший, — ан-Надм был невероятно взволнован. — Прибыл человек из южной степи. Беда идет.

Хан заслушал гонца лично. Тот перепугался и начал заикаться, но все же рассказал, что встретил на южной границе Степи странного путника. Тот был болен, он умирал от жажды, он и его лошадь, как будто до этого долго ехал через пустыню. И прежде, чем умолкнуть навек, этот путник сообщил, что Южный Волок пал. Войско дикарей из-за Теплого моря прошло на запад. Это случилось девять дней тому назад, может быть, десять.

Десять дней. Десять дней какое-то огромное войско движется по его стране, а он узнает об этом только сейчас от случайного путника!

— О мудрейший, — зашептал ан-Надм. — десять дней пути — это очень много. Если они идут сюда, они прибудут сегодня. Или завтра. Это проблема.

— Я вижу.

Гонца отпустили. Хан велел созвать вазиров, вытолкал слуг и повернулся к ан-Надму.

— И что это?

Ан-Надм пожал плечами.

— Увы, о справедливейший, я не знаю. Это может быть помощь нам, это может быть военное вторжение. Может быть, они движутся не сюда. Я не знаю.

— Это не помощь, — отрезал хан. — Мы не посылали вестей на Юг. Я не велел этого. Значит, кто-то сделал это помимо меня. Значит, это не помощь. А еще значит, они пользуются образом Раджнапали. Иначе этих дикарей не расшевелить. Значит, это кто-то, кто знает…

— Муктада.

— Да, именно он. Старый лис засиделся на своем месте, давно надо было казнить его.

— Это никогда не поздно…

— Само собой. Смерть его будет ужасной. Теперь мы по его милости очутились между молотом и наковальней. О чем он думал?

— Сейчас он явится, и мы это узнаем.

Первым явился Абу-Вафик. Он, похоже, не ложился ночью, проведя ее в молитвах.

— Почтенный Абу-Вафик, — сказал хан, — как обстоят дела в войсках? Готовы ли мы к войне? Ибо то, что было до сего момента, не более чем жалкая тень настоящих битв.

— Готовы, о сиятельнейший, — заблеял старикан. — Волею Создателя войско наше сильно и станет еще сильнее с прибытием вельможного брата вашего Шамаля Непокорного, которое уже в пути.

— А что вчерашнее сражение? — мне стыдно, что пришлось так неподобно покинуть поле боя, но я тебе этого не скажу, злобный старикашка. — Каковы потери?

— Потери невелики, о великодушнейший. Триста человек полегло на стенах и еще столько же ранено. Неприятель потерял тысячу, не меньше. Только со стены мы сбросили в реку несколько сотен тел, и лучники наши собрали хороший урожай за стеной.

— Да, за стеной. Меня волнует эта дамба. Мы можем что-нибудь сделать с ней?

— Не нужно, — вазир войск улыбнулся. — Велик Создатель, ночью дамба не выдержала напора воды. Река размыла ее. Прохода больше нет.

Вошел Муктада, а за ним Файдуддин, наполнивший комнату облаками пряного дыма. Оба отвесили поклоны положенной глубины и заняли места на кушетках.

— Стража! — внезапно гаркнул хан, дождавшись, пока все устроятся. Вазиры испугались, даже ан-Надм, а больше всего Мустахдам, который как раз вошел. Двое стражников чуть не опрокинули его, вбегая в комнату.

— Возьмите его! — хан указал на шейха Муктаду. Тот не успел и глазом моргнуть, как стражники вытащили его из кресла. — В темницу его… пока что.

— Но светлейший… — на лице вазира было лишь удивление, но оно было маской, хан это почувствовал. Стражники выволокли его из комнаты и захлопнули дверь.

— Позволено ли мне, о справедливейший, узнать, чем достопочтенный шейх Муктада заслужил твою немилость? — спросил Файдуддин.

— Он плел заговор против меня, — сообщил хан. — Благодаря ему мы сейчас в ужасной опасности. Войско Юга идет на нас войной.

Абу-Вафик издал странный звук.

— Войско Юга? Велико ли оно?

— Велико, — сказал хан тоном, не допускающим сомнений. — Десятки тысяч воинов.

— Но это же ужасно! — Абу-Вафик вскочил со своих подушек. — Это измена! Шейх Муктада, не иначе, продался Западу!