Шрифт:
– Я так и думал… У него щелочка между зубами. Вы нашли его отпечатки в моей квартире?
– Да, на обложке книги «Эрмитаж».
– Помню: Вовке подарил на день рождения.
– Сдайте мне этого типа, Владимир Николаевич, прошу вас, сдайте! Вы рискуете!
– Нет. Это мое дело. Вернее, это мое личное дело. И еще… Все не так просто, как вам кажется.
– А как мне кажется? Почему вы решили, что я считаю это дело простым? Владимир Николаевич! Сдайте мне его!
– Я подумаю, - сказал Апыхтин для того лишь, чтобы прекратить тягостный разговор. У него были свои планы, он уже выстроил дальнейшие свои действия, и места для Юферева в его затеях попросту не находилось. Следователь помог - большое спасибо. А теперь отвали, дорогой, отвали и не путайся под ногами.
Погуляв с полчаса по залитым полуденным солнцем улицам, Апыхтин посидел в тени кленов, где они вчера с Серковой наслаждались мороженым и молчанием. Встреча со странным типом во дворе апыхтинского дома если и не потрясла обоих, то, во всяком случае, запомнилась. Приняв наконец решение, Апыхтин прошел к телефону-автомату и набрал номер начальника охраны банка «Феникс».
Тот оказался на месте, что уже было добрым знаком - это говорило Апыхтину о том, что высшие силы открыли ему дорогу, что перед ним горит зеленый.
– Федя? Привет, Апыхтин моя фамилия.
– Слава тебе господи!
– заорал бывший майор милиции.
– А то мы тут замаялись!
– У Апыхтина с Федором Пакиным были своеобразные отношения.
– Поговорим.
– Апыхтин был нетерпелив и сосредоточен.
– Слушай меня внимательно и не говори потом, что не слышал.
– Готов!
– Все между нами как обычно… Усек?
– Владимир Николаевич!
– Все сделай только сам, никому не поручая самой малой малости. Усек?
– Давно и навсегда!
– Запиши… - Апыхтин продиктовал номер белой «шестерки», которая вчера вечером дежурила у его дома и на которой ехал за ним человек со щербинкой между зубами.
– Записал?
– Все в точности.
– Теперь спрячь написанное.
– Спрятал.
– А под листочком, на котором записал номер, лежал еще один листочек?
– Стопка, Владимир Николаевич!
– И на этой стопке остался вдавленный номер, который знающий человек прочтет без труда.
– Вряд ли, - с сомнением проговорил Пакин.
– Но если вы об этом говорите… Устраню. Я все понял, Владимир Николаевич! Задание сверхответственное?
– Такого у нас с тобой еще не было.
– Понял.
– Мне нужно все знать о хозяине этой машины. Кто он, где живет, как его зовут, чем занимается… В общем, все.
– Понял.
– Сколько тебе нужно времени?
– Ну… - Пакин поколебался, но знал, знал Апыхтин, что у того остались связи в милиции, в автоинспекции и работа эта для него не столь уж и сложна.
– К концу рабочего дня… Так примерно.
– У Пакина было прекрасное качество - он не задавал лишних вопросов.
– Позвоню в конце рабочего дня. Не уходи. Жди моего звонка.
– Понял.
– Пока.
– И Апыхтин повесил трубку.
По привычке, стараясь побыстрее и подальше уйти от телефонной будки, Апыхтин с неожиданной остротой почувствовал приближение важных событий. Что-то будет, что-то будет, повторял он про себя. Ощущения победы, предчувствия победы, превосходства над незадачливым следователем Юферевым не было. Апыхтин понимал, что основную работу все-таки выполнил Юферев, самую трудоемкую, неблагодарную, злую работу следователь проделал на хорошем уровне. А он просто воспользовался результатами его труда. К тому же ему немного повезло и с этой Серковой, и с ее преследователями, которые, похоже, все никак не могли решить - отрезать ли женщине голову немедленно или можно немножко повременить.
Федор Пакин должен хорошо сработать, все-таки осталась в нем хватка бывшего майора милиции. Он уже несется к старым своим друзьям и соратникам, тормошит их по телефону - Апыхтин был полностью уверен в начальнике своей охраны. Да, конечно, Пакин не мог совладать с Кандауровым, но у него и не было такой задачи. Как бы ни была хороша охрана банка, но «крыша» все равно необходима. Впрочем, если выразиться точнее, от «крыши» Апыхтин все равно не мог избавиться, а если бы решился отсечь Кандаурова от своих доходов…
Была бы кровь, было бы много крови.
Впрочем, ее и так пролилось немало.
«Повезло-то, повезло», - бормотал про себя Апыхтин, но, с другой стороны, все происходило с какой-то не зависящей от него неотвратимостью. Помня о том, что Серкова знает их в лицо, они просто не могли забыть о ней и, наверное, рано или поздно все-таки попытаются ее убрать. Да что там попытаются, у них все попытки успешные, касается ли это женщины с родинкой на щеке, дворового пьяницы Якушкина или крутого авторитета Кандаурова, окруженного охранниками и разъезжающего в «мерседесе». «Не говоря уже о Кате с Вовкой, не говоря уже о Кате с Вовкой…» - бормотал Апыхтин сквозь сжатые зубы.