— Ужас отставить. Пусть смотрят только с восторгом. Я вполне его заслуживаю. Я тоже смотрю на них с восторгом!

— Что же тебя так восторгает?

— Их мужество, самоотверженность, готовность пожертвовать собой ради общего дела! — воскликнул Пыёлдин, но дальше продолжать не смог, потому что радостные крики заложников подавили все остальные звуки.

— Качать Кашу! — рявкнул Бельниц мощным своим басом и уже рванулся было к Пыёлдину, но тот остановил его властным жестом.

— Отставить! — строго сказал Пыёлдин, будто говорил с расшалившимися ребятишками. — Решаем вопрос со жратвой. Где наши старосты? Куда подевались эти бездельники?

И перед ним тут же вытянулись все трое — президентоподобный Бельниц, Собакарь с овальным колышущимся задом и поедатель еловых шишек Кукурузо.

— Значит, так… — Пыёлдину понадобилась ровно одна секунда, чтобы осмыслить положение и принять единственно верное решение. — Значит, так… Срочно связаться с городскими властями…

— Они все здесь, Каша, — обронил Цернциц.

— Срочно связаться с российскими властями, — продолжал Пыёлдин, не пожелав услышать уточнение Цернцица. — Срочно связаться с международными организациями…

— Какими?

— Правозащитными, молодежными, экологическими… Созвониться с Биллом-Шмиллом, Джоном-Шмоном, Жаком-Шмаком… Со всей этой шелупонью… Так им и сказать… Террористы в полном согласии с заложниками требуют трехразового питания… Из лучших ресторанов Парижа и Лондона… Можно доставлять питание и из города Днепропетровска… Там, недалеко от станции Синельниково, неплохой ресторан… Главное — три блюда три раза в день. По вечерам спиртное. Водка «Смирновская», но наша, российская, вина красные, грузинские… Никаких испанских, французских, итальянских не принимать. Не надо нас дурить. Вопросы есть? Вопросов нет.

— Вообще-то один вопросик есть, — проговорил Цернциц. — Кто будет платить?

— А зачем мне об этом знать?! — воскликнул Пыёлдин почти радостно, он действительно обрадовался вопросу. — Пусть они там, внизу, думают, куда им девать трупы, которые посыпятся им на голову, если мы не получим завтрак в ближайший час! Пусть возьмут из государственного бюджета! Из фондов Министерства по чрезвычайным положениям! Ведь у нас нечто чрезвычайное, разве нет?!

После этих слов в зале возникло какое-то смутное движение, послышался робкий гул, который все усиливался, и наконец в задних рядах прогремело нарастающее «ура», которое тут же перекинулось на середину зала, охватило фланги, передние ряды, и вот уже тысяча заложников встала в едином порыве.

— Завтрак в девять, обед в два, ужин в семь часов вечера! — прокричал Пыёлдин, дождавшись послабления в овациях. — За каждый час опоздания внизу будут получать труп! — Но это его зловещее добавление не остудило заложников, наоборот, зал опять взорвался бурными, долго не смолкающими аплодисментами. — По вечерам танцы под оркестр, шампанское, коллективный просмотр телепередач… В десять вечера отбой!

— Ну, ты даешь, Каша, — озадаченно выдавил из себя Цернциц.

— Есть вопросы?! — резко повернулся к нему Пыёлдин.

— Нет вопросов! — Цернциц успокаивающе поднял руки. Их разговор прервался — в дверях появился гигант Посибеев с окровавленными руками и безумным взглядом. Глаза его блуждали по залу, не в силах остановиться ни на одном предмете. Он, казалось, искал, за что бы зацепиться в этом мире, в этой жизни, за что бы ухватиться и спастись, но не находил, не находил. Наконец глаза его случайно натолкнулись на Пыёлдина, и взгляд сразу принял осмысленное выражение.

— Тебе чего? — спросил Пыёлдин.

— Это, — Посибеев поднял руки и внимательно осмотрел их со всех сторон. — Пришел доложить.

— Докладывай. Мы все внимательно тебя слушаем, ждем радостных сообщений. У тебя есть радостные сообщения?

— Есть…

— Говори! — повысил голос Пыёлдин.

— Все в порядке.

— Долетел?

— Да… Они все падают на одно место… Там в асфальте уже вмятина. И это… Люди собрались, ждут следующего. Машина «Скорой помощи» стоит, реанимация, команда пожарных с брезентом…

— А это зачем?

— Чтобы они на брезент падали, чтобы им не было так больно.

— Надо же! — крутнул головой Пыёлдин. — Ты тоже считаешь, что им больно, когда они падают на землю?

— Вряд ли… И потом… Это недолго.

— Правильно. Молодец.

— С брезентом стоят и вверх смотрят…

— Дураки потому что… Реанимацию, видишь ли, подогнали! Лучше бы по городу ездили, мало ли где чего случается, — рассудительно заметил Пыёлдин. — А здесь им делать нечего, недобитых отправлять не будем… Ишь, чего захотели! Размечтались! Ладно, — Пыёлдин осуждающе посмотрел на Посибеева. — Иди руки-то вымой… Людей только пугаешь. Нехорошо.