Малыш, сосредоточенно хмурясь, что-то поприкидывал в уме:

– Пусть так. В этом случае они тут все законопатить должны, им здешние тропы не хуже нашего известны.

– Резонно,- кивнул Старый.- Но есть одно место, куда они не полезут.

– А именно?

– А ты подумай своей оранжевой тыквой. На всякий случай даю подсказку: они там могут утонуть.

– Болота, что ли?

– Догадливый растет... Далеко пойдешь, глаза стальные.

Малыш продолжал хмуриться:

– Так и мы с тем же успехом там потонуть можем.

Старый осклабился:

– Пока тут некоторые по окрестным хуторам пиво сосали да за девками бегали, один скромный труженик в топях тропу разведал. Шоссе там, правда, проложить не успели, так что придется попотеть.

– Ладно, - Малыш поднялся, с хрустом потянулся.
– С собой ничего, кроме припасов, полагаю, не берем?

– Угадал. Драпаем быстро и налегке. У нас, кажется, лошадь есть?

– Ага. Хорошо, хоть я о ней позаботился - напоил, накормил, вычистил...
– Малыш повернулся ко мне:

– Твоя лошадка?

– Н-ну...Почти.

– Конокрад,- беззлобно проворчал он и выкатился.

– Лошадь, думаю, Ларико и мешки повезет?
– предположил я, Старый повернулся к Ларико:

– Нет, в этом месте гении так и роятся! Оказывается, и у Чародеев мозги есть. Ладно, собирайся.

Ларико ушла за перегородку. За последние десять минут она ни слова не проронила, хотя и выглядит достаточно спокойно. Ну вот и боевое крещение для нее...

Я обернулся к Старому:

– Слушай, дай рубаху какую-нибудь, пуп прикрыть. А то от моей ничего не осталось, кикиморы засмеют.

– Ладно, грабитель ,- Старый, сосредоточенно перекладывавший из сундука в мешок какую-то мелочь, перебросил мне что-то среднее между рубашкой и камзолом, застегивающееся массивными медными пряжками.- Доспехов не предлагаю, у нес только одна кольчуга, да и ту Малыш прибрал.

– Кто меня звал?
– Малыш, возникший в дверях, великолепен, как сказочный богатырь - огненно-рыжая борода лопатой грозно встопорщена, кольчуга блестит, за поясом - внушительная секира... Только автомат несколько не из той оперы. Некоторое время он наблюдал, как я, тихонько ругаясь, вожусь с застежками, потом осведомился:

– И долго вы собираетесь копаться?

– Готовы уже,- Старый поправил пояс с короткими мечами, опустил за голенище кинжал.- Ларико?

– Готова,- она появилась уже в высоких ботинках и сером плаще, Малыш одобрительно хмыкнул, окинул взглядом хижину и деловито осведомился:

– Может, поджечь?

Старый покачал головой:

– Дым нас сразу выдаст. Они просекут, что у них сорвалось, а мы сваливаем.

Малыш с сожалением вздохнул:

– Жаль этим крокодилам оставлять... Ладно, пусть подавятся, - и вышел. Старый передал мне мешок - небольшой, но увесистый:

– Это ты потащишь.

– Годится, - я засунул в мешок свернутый плащ, поправил перевязь с Хельмбертом и поволокся наружу.

Малыш уже стоял перед хижиной, успокаивая лошадь:

– Хорошая скотинка, умница, умница... Только на ноги мне не наступай, пожалуйста... Да где там эти уродцы со своими мешками?

Я вернулся за мешком Старого, Малыш навьючил их на лошадь. Старый вышел из хижины, глянул на небо, подсадил в седло Ларико и встал у правого стермени, я уцепился за левое. Малыш широко улыбнулся:

– А я, значит, впереди побегу? Я ж загоню бедное животное... Только скажите, куда теперь?

– Тропу к Беломшанникам знаешь?

– Ну.

– Так вот, не доходя сотни метров до развилка, сворачиваешь направо. Все, пошел.

Так я еще никогда не бегал. Первые несколько минут все это еще напоминало утреннюю пробежку трусцой, потом дыхалка начала засекаться. Да еще и солнце палило нещадно, так что вскоре я перестал обращать внимание на все окружающее и сосредоточился на своем дыхании, стараясь удержать его хоть в каком-то ритме, а потом мне и на это стало наплевать. Я уже ничего не видел, кроме земли под ногами, несущейся навстречу, правая рука, которой я вцепился в стремя, онемела, пот стекал по спине ручьями, и, кажется, даже попал в ботинки - в них что-то противно хлюпало. Но что еще гаже - он попал и в рану, которая сразу начала дико саднить. Мыслей не осталось никаких, я просто переставлял ноги, чтоб не упасть - левая-правая, левая-правая...

Наконец, когда мне уже казалось, что у меня сейчас лопнут легкие или еще что-нибудь, и я свалюсь замертво, Старый хрипло выдохнул:

– Пришли!

Я не без усилия разжал затекшие пальцы и мешком повалился в траву. Сквозь частящие в ушах молоточки я расслышал, как рядом на землю плюхнулись еще два тела и шумно задышали. Вот это гоночка...

Когда дыхание стало более ровным, хотя и таким же частым, я рискнул открыть глаза и повернуться на бок. Да, зрелище мы представляем еще то! Малыш - тот ладно, тот хоть в сидячем положении удерживается, Старый раскинулся крестом, закинув ноги на какую-то корягу, а Ларико стоит чуть поодаль, упершись руками в колени, и лицо ее, словно ради контраста с нашими багровыми и потными рожами, бледное до зелени. перехватив мой взгляд, она вымученно улыбнулась: