– Ты что - отделиться хочешь?

– Да нет, не в том дело. Просто учтите, я волк-одиночка, если Орден или Институт вас в компании со мной застукает...

– Если Институт до нас доберется, нам так и так не жить.

– Ну, вас покуда оттуда никто не увольнял.

– Просто не попали, - усмехнулся Малыш. Старый почесал бровь:

– Вообще-то в Столицу - это мысль. Вряд ли кто допрет, что мы настолько обнаглели. А дальше что?

Я пожал плечами:

– Я, например, буду думать, как мне добраться до Дэна.

– Я б с ним тоже поговорил...
– мечтательно протянул Малыш.

– И все равно, после болот имеет смысл разделиться. За мной большая охота.

Ларико приподнялась:

– Слушай, Ордынцев, или как там тебя сейчас - Меченосец, да?
– я понять не могу - ты что, нам не доверяешь?

– Ну, сейчас мне кому-то доверять трудно. Но дело не в том...

– А в чем тогда? Тебе ж человеческим языком говорят - надо кучей держаться, а он еще брыкается: "волк одиночка, волк-одиночка"... Койот нашелся. А будешь еще тявкать - в рожу вцеплюсь.

– Убедили, - махнул я рукой.
– Только потом не говорите, что я вас не предупреждал.

– Не скажем, - пообещал Малыш.
– Да и тебе в компании двух, если без ложной скромности, лучших мечей Империи и всей остальной планеты в Столицу добираться спокойней будет.

– А нам будет проще, если с нами в компании будет Чародей, - поддержал Старый.
– А насчет охоты - так в Империи из-за Смуты бардак такой, что никому ни до чего дела нет.

– Слушайте, я с самого Ториана про эту Смуту слышу, только никто пока внятно и вразумительно не растолковал, кто там кого бьет.

– Да все как обычно. Корону поделить не могут.

– Игра такая, - растолковал Малыш.
– В царя горы. Продолжается с перерывами уже лет, наверно, тридцать, этапы различаются количеством и наименованием претендентов.

– Нашли время!

– А чем хуже другого?

– Тем, что на подходе что-то вроде второй Великой напасти. Серое Братство пробудилось.

– А что - эти Серые такие страшные?
– полюбопытствовала Ларико. Я сграбастал бороду в горсть:

– Вот ты меня давно знаешь... Скажи, принципы у меня когда-нибудь были?

– Ты всегда спрашивал: "А что это такое?"

– Ну так теперь врубился. Это то, что мне к Братству присоединиться не позволяет.

– М-да, - протянул Старый.
– Хоть это им можно в заслугу поставит. Вообще, я смотрю, ты ни с кем ужиться не можешь. Ну Институт - еще ладно, они сами с собой разобраться не могут, где уж нам, простым смертным, их постичь... От Ордена бегаешь, от Братства этого...

– Бегаю - это еще что... Самое похабное во всей ситуации - то, что я слишком популярен. Куда ни сунься - везде меня знают, да еще при этом на раз выкупают, что я Пришлый.

– Повезло, - неожиданно ответил Старый.
– Самое гнусное - то, что привыкаешь ко всему, становишься частью этого мира, таким же, как и все остальные, если не хуже. И глотки готов рвать за те же ценности.

– А именно?

– Деньги, власть, убеждения... Или просто за собственную глупость.

– Последнее - как раз про меня.

Малыш хмыкнул, повернулся к нам:

– Красиво излагаете, век бы слушал... Только я - человек грубый и деловой, и вопросы у меня соответственные. Например, такой: а до Столицы мы как добираться будем? Пешком несколько далековато - километров триста.

– А лошадей достать?
– поинтересовался я.

– Наших капиталов и на одну не хватит.

Ларико находилась в настроении кусачем - она ехидно осведомилась:

– Институт жалованья не платит?

Я игнорировал ее выпад:

– А задерживаться нам вот уж никак нельзя. У меня в Столице уже стрелки забиты. И осталось в нашем распоряжении четыре дня.

– Ладно, - усмехнулся Старый, - что - по тракту мало народу ездит?

– Резонно, - кивнул я.
– Только своих лошадей они вряд ли отдать согласятся. Я имею в виду, сами.

– Тем хуже для них.

– Ребята, - голос Ларико прозвучал удивительно тихо и отчетливо ,- вы хоть соображаете, что несете? Вам же этих... у которых вы лошадей забрать собрались... убавить придется. Вы что - ради быстроты передвижения на убийство пойдете?

– Если понадобится. И вообще, по местным законам конокрадство считается более серьезным преступлением, чем то же убийство.

– А ты сам как считаешь?

– Я считаю, - голос Старого тоже стал тих и жесток,- что нам надо выжить. Любой ценой. А ты чего хотела? Здесь законы волчьи.