Бессмертными?

– Вы, – я киваю на встрепанную синеглазую девушку в синем платье с

младенцем на руках. – Сюда.

– Будем играть в салки? Только верни мне мою ногу… Иначе как я буду бегать?

– кося на меня, канючит кукла.

Я загораживаю единственный выход; теперь отсюда некуда бежать – ни им,

ни мне; а ведь мне хочется выбраться из этого давящего ящика так же отчаянно!

Как загипнотизированная, девушка в синем платье послушно делает шаг

вперед. В ее голубых глазах можно утопиться. Ребенок умолкает – может быть,

засыпает.

– Руку.

Неловко удерживая сопящего младенца, она выпрастывает ладонь и

протягивает мне ее – как-­-то стеснительно, будто надеясь на что-­-то. Я хватаю ее как в

рукопожатии. Чуть заламываю запястье, обнажая пульс. Достаю сканер, прижимаю.

Тихий мелодичный сигнал. Тон «Колокольчик». Сам выбирал его в каталоге звуков.

Обычно очень разряжает обстановку.

– Регистрация беременности?

Девушка, словно спохватившись, пытается отдернуть руку. Будто я поймал

какого-­-то зверька – теплого и юркого; он доверился мне по глупости, а я вцепился в

него и сейчас скручу ему шею, он бьется, чувствуя, что пропал, но вырваться из моей

хватки уже не может.

– Элизабет Дюри 183-­-А. Беременность не регистрировалась, – сверившись с

базой, констатирует сканер.

– Ребенок ваш? – я смотрю на девушку, не выпуская ее руки.

– Нет… Да, мой… Он… Это она… Это девочка… – та путается, запинается.

– Дайте ее сюда.

– Что?

– Мне нужно ее запястье.

– Я не дам!

Я подтягиваю ее к себе, разворачиваю сверток. Внутри – похожий на голую

сморщенную обезьянку красный человечек. Действительно, девочка. Вся

обляпанная желтым. Месяц, не больше. Недолго же ей удалось от нас прятаться.

– Нет! Нет!

Платье Элизабет Дюри намокает – груди расползаются темными пятнами.

Молоко пошло. Действительно, настоящее животное. Отпускаю ее. Берусь за

обезьянью лапку и прижимаю к ней сканер.

Динь-­-дилинь! Колокольчик. Некоторые из наших присваивают завершению

сканирования ДНК тон «Гильотина». Шутники.

– Проверить регистрацию ребенка.

– Я хочу играть в салки! – капризно требует безногая кукла.

– Ребенок не зарегистрирован, – сообщает сканер.

– Мама, давай уйдем отсюда? Пойдем гулять!

– Тише… Тише, сынок…

– Установить родство с предыдущим образцом.

– Прямая родственная связь родитель-­-ребенок.

– Он мне не нравится!

– Спасибо за сотрудничество, – киваю я девушке в синем платье. – Теперь вы, –

оборачиваюсь к рыжей.

Она пятится от меня, мотая головой и подвывая. Тогда я хватаю за руку ее

пацаненка.

– Отпусти меня! Отпусти быстро!

– Давай играть в салки? – встревает пупс.

И тут эта маленькая дрянь вдруг изворачивается и вцепляется мне зубами в

палец!

– Отстань от нас! – кричит мне мальчишка. – Уходи!

До крови, надо же. Отнимаю у него куклу, с размаху швыряю ее на пол. Голова

отлетает.

– Мне больно. Не надо так со мной, – расстроенно говорит голова голосом очень

старого человека; что-­-то с динамиком.

– Нет! Зачем ты?! – кричит мальчишка, и тянется грязными ногтями к моему

лицу, надеясь расцарапать его.

Я поднимаю его за шиворот и встряхиваю в воздухе.

– Не смей! Не смей! – вопит рыжая. – Не смей его трогать, мразь!

Удерживая извивающегося мальчишку в воздухе, я отпихиваю ее ладонью.

– Наз-­-зад!

Колокольчик.

– Проверить регистрацию ребенка!

– Ребенок не зарегистрирован.

– Отдай! Отдай моего сына, паскуда!

– Я предупреждаю… Буду вынужден… Стоять!

– Отдай мне моего сына, ублюдок! Тварь! Безродная тварь!

– Что ты сказала?!

– Безродная мразь!

– Повтори!

– Безродная…

Зззззз. Зз.

Кажется, мышцы и кости в ней вдруг заменили на воду, и она бурдюком

обваливается на пол.

Динь-­-дилинь!

– Извините… А мы… Мы можем идти? – голубоглазая девушка в синем платье