— Хорошо, — снова сказал Николай, — только я прошу уточнить, что значит «свободное время после обеда»? Имеем ли мы право в это время кататься на велосипеде, чинить его в случае поломки и вообще мастерить?

— Имеете, — ответила Инна Васильевна, не догадываясь, какую «мину» она тем самым подложила под свои надежды.

— А что значит «повторение истории»? — осмелел тут Лева. — Имеем ли мы право в это время кататься на велосипеде?

Мать глянула на него, сдерживая улыбку, и, кивнув головой, вышла.

Едва за Инной Васильевной закрылась дверь, как Николай беспокойно заметался по комнате. Он был похож на зверька, неожиданно обнаружившего, что его заманили в ловушку и все выходы закрыты. Остановившись против Левы, он с тревогой спросил:

— Что теперь с мотоциклом будет? Куда все денем?

— Ерунда, — ответил тот беззаботно. — Мотоцикл мама не тронула бы, а весь наш хлам из сарая пускай выбрасывает, наша совесть будет чиста.

— Тебе все это не дорого? — опешил Николай.

— Лом этот? Нет, не жаль его. Давай лучше собирать паровоз, это интереснее. — И Лева, в душе которого еще не улеглась радость, снова пустился в замысловатый пляс.

А Николай сел на стул в углу и, обхватив руками согнутые колени, задумался, целиком ушел в решение какой-то небывало трудной задачи.

Снова вошла Инна Васильевна. Она принесла простыни, одеяло, подушку, сложила все это на диване.

— Ты, Коля, ложись тут, а Лева — в своей постели… Спать пора, дети!

Она ушла. Ребята стали раздеваться. Первым засопел во сне Николай. У Левы не было настроения спать, он мог бы еще долго разговаривать, будь у него другой собеседник, а Николай только мычал, когда Лева слишком усердно тормошил его. Поворочавшись с боку на бок, Лева тоже уснул.

Ночью его мучили кошмары. Сначала снилось, что он долго-долго идет куда-то, невозможно болят ноги, а конца пути не видно. Вдруг сзади что-то загрохотало. Оглянулся — его догоняет поезд. А вся-то дорога состоит из одного железнодорожного полотна, и некуда свернуть: слева, у самых рельс, отвесно поднимается высокая скала, справа — обрыв. А поезд все ближе. В отчаянии Лева стал карабкаться вверх по крутой скале, но, не взобравшись и на метр, сорвался. И быть бы ему под колесами поезда, если бы он, зажмурившись, не прыгнул в пропасть.

И вот он лежит на дне какого-то каменного колодца, и со всех сторон из расщелин в камнях вырываются густые белые пары. Их струйки стекаются к Леве, вихрятся над ним, сливаются в сплошное непроницаемое облако. Лева задыхается. Ему не хватает воздуха, он не может дохнуть.

В испуге Лева проснулся, сел в постели, протер глаза.

Горел свет. Ставни были закрыты. Остро пахло чем-то удушливым, тяжелым. Николай поднимает упавший стул. Он одет, на нем видавший виды серый передник Анфисы Петровны.

— Что? — испуганно вскрикнул Лева спросонья.

— Спи, спи, — торопливо и не менее испуганно отзывается Николай. — Закрой глаза и спи!

Похоже, что он успокаивает младенца, раскапризничавшегося среди ночи.

Леве хочется спать, глаза его сами слипаются. Может быть, он и уснул бы. Но в комнате очень душно. Он делает глубокий вдох и узнает запах бензина. Вялый взгляд скользнул по циферблату будильника — пять часов.

— Ты сегодня не ложился? — спрашивает Лева, зевая, еще не вспомнив всех событий истекшего дня.

— Ложился, — шепотом отвечает Николай, — разве ты забыл? — Поняв, что Лева больше не уснет, он говорит: — Не шуми!

Чем-то он озабочен и, разговаривая с Левой, думает о своем. В руках у него — странной формы металлический предмет. Николай полощет его в миске с бензином, что-то на нем привинчивает или отвинчивает и наконец подходит к сидящему на постели Леве.

— Карбюратор от мотоцикла, — произносит он шепотом. Слово «карбюратор» звучит очень авторитетно. Каково назначение карбюратора, Лева сейчас вспомнить не может, хотя знает уже, что такая деталь существует. Николай поясняет:

— Рот мотора. Гляди: в эту камеру поступает бензин… Через эту сетку всасывается воздух… По этому каналу смесь поступает в цилиндр… Затем проскакивает искра, смесь сгорает, газы давят на поршень…

— Опять горение и давление газов, — шепчет Лева. — Ты про это расскажи подробнее, в школе я не все понял, а когда Савелий Дмитриевич объяснял — окончательно все перепуталось в голове.

— Обязательно объясню, но потом, а теперь смотри дальше: вот заслонка. Она может суживать и расширять проход для газа. Просто, правда ведь? Вот игла на поплавке…