— Древность. А можетъ быть въ древности-то это самое оголеніе какъ-нибудь иначе было?

— Вотъ sanctuarium, здсь была статуя Венеры; и вотъ алтарь, гд ей приносились жертвы, указалъ. Перехватовъ.

— Была да сплыла, а вотъ это-то и плохо.

— Ршительно ничего нтъ въ этой Помпе интереснаго! восклицалъ Граблинъ. — Разв только трактиръ-то древній… Но ежели показываютъ этотъ трактиръ, то отчего-бы не устроить здсь и выпивки съ закуской? Странно. Вотъ олухи-то! Тогда-бы мы все-таки здсь выпили, а пріхавъ въ Питеръ разсказывали, что пили, молъ, допотопный коньякъ въ Помпеи, въ допотопномъ трактир. Вели вести насъ дальше.

Переходили улицу, свертывали въ переулки.

— Замтьте, господа, что мостовая, по которой мы идемъ — древняя мостовая, сохранившаяся восемнадцать столтій, продолжалъ разсказывать Перехватовъ.

— Плевать! отвчалъ Граблинъ.

Открылась большая площадь съ колоннами.

— Форумъ!

— Опять форумъ? Ну, что въ немъ интереснаго! Мимо, мимо! Этихъ форумовъ-то мы ужъ и въ Рим насмотрлись, надоли они намъ хуже горькой рдьки, — послышались голоса.

Компанія начала уже звать. Николай Ивановичъ тяжело вздыхалъ и отиралъ обильный потъ, струившійся у него со лба, а когда Перехватовъ возгласилъ: “Храмъ Меркурія”, — сказалъ:

— Да ужъ, кажись, довольно-бы этихъ храмовъ-то.

— Нтъ, нтъ. Проводникъ говоритъ, что тутъ замчательные остатки мраморнаго алтаря съ прекрасно сохранившимся барельефомъ.

Начали разсматривать барельефъ, изображающій жертвоприношеніе. Начался разговоръ, длались догадки.

— Мясники-быкобойцы, что-ли, это быка-то за рога ведутъ? — слышался вопросъ.

— Само собой мясники. Меркурію празднуютъ, а вдь Меркурій купеческій богъ, какъ говоритъ господинъ художникъ.

— Нтъ, нтъ, господа. Это жрецы. Это въ жертву, для закланія быка ведутъ.

— Какіе тутъ жрецы! Или мясники или пастухи. Вонъ пастухъ въ рогъ трубитъ. А ужъ и рожи-же у всхъ отъвшіяся! Вонъ и барышня около… Быка это она испугалась, что-ли?

— Гд вы видите барышню? что вы, господа!

— А вотъ. Шла на рынокъ, увидла быка…

— Такъ это жрецъ, закутанный въ покрывало жрецъ. А справа два ликтора, два полицейскихъ, два древнихъ городовыхъ.

— Позвольте, позвольте мн, господа, на древнихъ городовыхъ посмотрть, протискивался Конуринъ и воскликнулъ:- Это-то городовые? По каскамъ въ род пожарныхъ. Да зачмъ-же они безъ штановъ-то?

— А ужъ должно быть тогда такая форма была по лтнему положенію, чтобы съ голыми ногами, сказалъ Николай Ивановичъ. — Древняя форма… Это самая обыкновенная вещь. Въ древности всегда такъ ходили.

— Тсъ… Скажите на милость! дивился Конуринъ. — Вотъ жен-то по прізд въ Питеръ сказать, — ни за что не повритъ.

И опять пошли стны дворцовъ, колонны храмовъ, но ужъ компанія на-отрзъ отказалась осматривать ихъ.

— Pantheon Augusteum! возглашалъ проводникъ, разсыпаясь въ разсказахъ.

— Мимо! слышалось восклицаніе.

— Senaculum!

— Надоло!

— Господа! Храмъ Юпитера! Городское казначейство! Эти зданія надо-же посмотрть, тащилъ Перехватовъ компанію, но та упиралась и проходила мимо.

— Нтъ, нтъ! Довольно ужъ этихъ храмовъ! Ты, Рафаэль, скажи нмчур, чтобы онъ показалъ только то, что есть здсь особеннаго, попронзительне, да и довольно ужъ съ этой Помпеей! крикнулъ на него Граблинъ. — Говорили: “Помпея, Помпея! Вотъ что надо посмотрть”. А позвольте васъ спросить, что тутъ интереснаго?

Граблина отчасти поддерживали и Николай Ивановичъ съ Конуринымъ.

— О, невжество, невжество! вслухъ тяжело вздохнулъ Перехватовъ и вступилъ съ проводникомъ въ переговоры о сокращеніи осмотра помпейскихъ раскопокъ.

Тотъ улыбнулся и спросилъ:

— А господа скучаютъ? Ну, сейчасъ я имъ покажу кое-что такое, что ихъ развеселитъ. — Но только однимъ господамъ, а дам нельзя.

Онъ подмигнулъ глазомъ и повелъ ихъ, минуя добрый десятокъ зданій.

LII

— Улица двнадцати боговъ! Вотъ на углу на стн и остатки изображенія ихъ, составляющія лараріумъ! — восклицалъ проводникъ по-нмецки.

Перехватовъ переводилъ.

— Да что-жъ тутъ интереснаго-то? отвчалъ Граблинъ. — Боги, какъ боги… Видали мы этихъ боговъ и не на облупившихся картинахъ. Дальше… Рафаэль! Ты скажи нмчур, чтобъ онъ велъ насъ дальше и показывалъ только что-нибудь особенное. Ты говоришь, что онъ для мужчинъ хотлъ что-то особенное показать.

— Фу, ты, какой нетерпливый! Да погоди-же. Вдь надо по порядку… И такъ ужъ проходимъ десяткидостопримчательныхъ домовъ, не заглядывая въ нихъ.

— И не требуется. Ну, ихъ къ чорту!