В начале августа Марлин спустилась завтракать позже обычного. Лили уже хотела пойти спросить, что случилось - опаздывать было не в ее характере - когда она появилась в столовой. Лили сразу показалось, что выражение лица у подруги какое-то странное, словно она не знает плакать ей или смеяться. Одарив их с Джеймсом задумчивым взглядом, Марлин абсолютно будничным тоном, словно между прочим, спросила:

– Лили, а у тебя нет зелья для определения беременности?

Воцарилась ошеломленная тишина. Джеймс уставился на Марлин таким откровенно потрясенным взглядом, что Лили невольно хихикнула.

– Вообще нет, - спокойно ответила она, тихонько пихнув Джеймса, чтобы он пришел уже в себя.
– Но я могу сварить - это не сложно.

Марлин кивнула и вдруг фыркнула:

– Джим, у тебя такое лицо, будто я сейчас в какое-нибудь невиданное существо превратилась.

Джеймс, наконец, отмер и усмехнулся:

– Еще бы - такими новостями с утра огорошивать, когда я еще и проснуться-то как следует не успел.

– Это ты-то проснуться не успел? Вот Сириус с утра бывает… - Марлин осеклась и прикусила губу.

Джеймс сделал вид, что ничего не заметил и беспечно отмахнулся:

– Да знаю я! Я эту картину маслом в течение семи лет каждый день наблюдал. К тому же почему-то именно в мои обязанности входило будить Бродягу на лекции.

Марлин улыбнулась, впервые за последнее время искренне и беззаботно. И Лили облегченно вздохнула.

На приготовление зелья ушло все утро. Марлин хотела было помочь, но Лили прогнала ее, сказав, чтобы она лучше присмотрела за Гарри.

Когда Лили с готовым зельем вошла в детскую, Марлин вместе с Гарри собирала волшебную пирамидку. Особенностью ее было то, что при правильном подборе всех деталей, она выпускала небольшой фейерверк, который взрывался не только цветными иллюзиями, но и яркими блестками, и даже небольшими конфетками. Гарри все это нравилось безумно, и он радостно хохотал, хлопал в ладоши и требовал еще.

– Держи, - Лили протянула Марлин зелье и взяла сына на руки.
– А я пойду пока Гарри покормлю.

На этот раз сын решил побыть послушным мальчиком и обедал практически без капризов. Лили уже успела накормить его, когда спустилась Марлин и замерла в дверях. Первым ее заметил Джеймс.

– Ну что?
– тут же спросил он.

Марлин зарделась:

– Результат положительный.

– Ой, Марлин! Поздравляю!
– Лили радостно бросилась обнимать подругу.

Та заулыбалась какой-то обалдело-счастливой улыбкой, словно никак не могла в это поверить до конца.

– Здорово!
– Джеймс ухмыльнулся и взлохматил себе шевелюру.
– Бродяга будет счастлив!

Марлин вдруг перестала улыбаться, ее глаза наполнились слезами.

– А я даже сказать ему не могу!
– тоскливо произнесла она.

Лили принялась утешать ее, бросив на мужа возмущенный взгляд - думать же надо, прежде чем языком трепать! Джеймс ответил ей взглядом растерянным - ну кто ж знал, что она так отреагирует?

* * *

Ранним августовским утром, когда по уверению Северуса, ни Беллы, ни Руди не должно было быть дома, Регулус аппарировал к старинному загородному имению, в котором прежде был лишь однажды в детстве. Впрочем, что касается Беллы, после побега из Азкабана она дома почти никогда не появлялась, все свое время проводя рядом с Волдемортом.

Имение находилось на небольшой возвышенности, окруженной полями. Высокая металлическая ограда, отмечающая границы поместья, тянулась вправо и влево на несколько миль, а на воротах - среди хитро переплетенных украшений - красовался герб Блэков. Регулус приложил раскрытую ладонь к центру герба, и ворота бесшумно распахнулись перед ним.

За ними начинался пышный сад, сквозь который к спрятанному в глубине его дворцу вела широкая аллея, выложенная разноцветными плитками. При ближайшем рассмотрении плитки оказались полудрагоценными камнями: малахитом, аметистами, топазами, цитринами, гранатом. Аллею обрамляли кусты бордовых роз. От деревьев веяло прохладой и свежестью, на идеально подстриженной траве еще не высохла роса.

Идти до замка пришлось довольно долго - минут десять точно. Но вот деревья расступились, и перед Регулусом на открытой площадке возник громадный дворец, выгнутый полукругом. В ярком свете утреннего солнца он сиял серебристыми бликами.

К тяжелым резным дверям вели широкие мраморные ступени. Регулус повторил манипуляцию проделанную с воротами - приложил ладонь к дверям, и они раскрылись, впуская его в прохладный полумрак прихожей. Не успел Регулус оглядеться, как перед ним с легким хлопком появился домовой эльф и низко склонился перед ним:

– Мастер Регулус, хозяйки и хозяина нет дома.

Регулус чуть не подпрыгнул от неожиданности и выругался про себя: как же он не подумал, что в доме есть эльф!

– Я подожду, - небрежно бросил он, лихорадочно пытаясь что-нибудь придумать, чтобы отделаться от него.

Эльф снова поклонился и предложил провести его в гостиную.

– Как тебя зовут?
– равнодушно осведомился Регулус.

– Тинки, сэр.

– Тинки, приготовь мне чаю.

С очередным поклоном эльф исчез. Регулус быстро, но бесшумно выскользнул в коридор и поднялся по лестнице, покрытой темно-зеленой ковровой дорожкой. На втором этаже перед ним предстал уходящий в глубь длинный коридор со множеством дверей. Хорошо еще, Северус догадался подробно проинструктировать его, где искать нужный кабинет, поскольку на поиски ключа в его распоряжении были считанные минуты, если не секунды. Чувствуя, как от адреналина шумит в висках кровь, Регулус раскрыл пятую дверь по правой стороне коридора и зашел в несколько сумрачный, но роскошный кабинет. Не медля, он выдвинул верхний ящик стола и, немного порывшись в нем, достал маленький золотой ключ. Он хотел тут же аппарировать, но не смог: оказалось - на поместье стоят антиаппарационные чары. Пришлось практически бегом спускаться обратно в гостиную, куда Регулус влетел почти одновременно с появлением Тинки, державшего в руках поднос с чаем и круассанами. Изо всех сил пытаясь выровнять сбившееся дыхание, Регулус кивком поблагодарил эльфа и невозмутимо сел в кресло рядом с небольшим круглым столиком. Он выждал некоторое время, не отказав себе в удовольствии выпить чаю, который был поистине чудесен, и позвал эльфа.