– Рассвет над болотами, - смеется Рон, - знаете что, а пошли-ка отсюда!

После этой нашей неудачной прогулки мы сидим в доме практически безвылазно - здесь жарко топятся камины, мы кутаемся в пледы, едим, спим, носимся по дому в свое удовольствие, затеваем глупые игры, даже заглядываем в библиотеку! Это я, конечно, про нас с Роном, потому что Герми там просто поселилась.

Ну а еще мои друзья все больше и больше заняты друг другом - я то перехватываю их взгляды, адресованные не мне, то осторожные касания рук, то поцелуи украдкой, когда я неожиданно вхожу в комнату или случайно оборачиваюсь. То, что раньше оставалось лишь моими предположениями, теперь становится ясно даже такому близорукому недотепе, как я - у Рона с Герми любовь. Поэтому я с некоторых пор предпочитаю бродить по дому в одиночестве, хотя здесь особо и не на что смотреть, или читаю, если они не в библиотеке, и, о, ужас, даже пытаюсь разговорить Блейки! Но чертенок остается глух ко всем моим попыткам, притворяясь, что совсем меня не понимает.

Я полюбил разглядывать фотографии, висящие в простенках на втором этаже - обычные, немагические. Просто фотографии в рамках - скалы, речушки с темно-синей водой, прорезающие зеленые долины, домики с покрытыми травой крышами, наполовину вросшие в холмы. Кстати, дом, в котором мы оказались, тоже такой - он вытянутый и будто врос одной стеной в скалу, поэтому все окна глядят на туманную долину с безрадостной слякотной дорогой.

Мне немного грустно и как-то, я даже не знаю, но мне неспокойно. Причем это чувство нарастает с каждым днем отсутствия Снейпа. Теперь я даже не думаю, что он может нас предать, просто каждый день его отсутствия приближает тот день, когда, наконец, что-то решится. Я не знаю, я просто грустнею день ото дня, как будто жду чего-то, и мне кажется, даже воздух в доме начинает сгущаться от ожидания, и туман за окнами становится плотнее. Он покинул нас в воскресенье, если он не вернется в выходные, то все опять затянется. Я, с одной стороны, хочу, чтоб он скорее вернулся, принес хоть какие-то новости, а, с другой стороны, боюсь этих новостей, необходимости немедленно что-то делать, вставать из уютного кресла, отбрасывать мягкий плед и опять выходить в тот мир, где все ждут от меня подвига, к которому я не готов.

Уже суббота, и мы отчего-то ждем появления Снейпа утром, но его нет. Может быть, он занят в школе, а может быть и вообще не собирается появляться. Так что после обеда мы несколько расслабляемся, хотя Блейки по одному ему ведомым причинам отказывается сегодня выдать нам к столу хоть что-нибудь горячительное. Вероятно, вид постоянно курящих и охотно пьющих «глупых детей» внушает ему опасения. Мы перебираемся в гостиную, где уже жарко натоплен камин, Герми усаживается в кресло, поджимает под себя ноги и опять листает какую-то книгу, а мы с Роном располагаемся на ковре, чтобы в кои веки поиграть в магические шахматы. Нашу идиллию ничто не нарушает, я честно проигрываю уже третью партию подряд, Герми тихо переворачивает страницы - нам просто хорошо и спокойно, я уже думаю о том, как бы сегодня пораньше завалиться спать, как вдруг в атмосфере дома что-то меняется. Я даже вздрагиваю - мне кажется, будто я ощутил неуловимое дуновение воздуха, или это был мгновенный всполох огня в камине. Но нет, все тихо, а Рон с Герми, похоже, вообще ничего не заметили. Мы расставляем фигуры для следующей партии, но начать ее уже не успеваем - в дверном проеме неподвижно замерла темная фигура, на нем черная школьная мантия, лицо кажется сейчас в отсветах камина бледным и изможденным.

– Мистер Поттер, мы можем поговорить?
– спрашивает он прямо от дверей, не тратя времени на приветствия.

Мы вскакиваем, смешно, но пытаемся даже поправить одежду, и привести в порядок волосы, и чуть ли не хором возглашаем:

– Здравствуйте, господин директор!

В ответ он лишь коротко кивает, проводит рукой по волосам, откидывая их со лба, и повторяет свой вопрос, обращенный ко мне. Я стою столбом, потом, наконец, торопливо соглашаюсь. Ну, я же не могу вот так сказать ему, что нет, не можем мы с Вами поговорить, у меня тут неоконченная шахматная партия, сами, что ли не видите?

– Господин директор, - неуверенно начинает Герми, а Вы что-нибудь узнали?

– Мисс Грейнджер, - отвечает он с явным раздражением, так напоминая сейчас того Снейпа, которого мы целый год лицезрели в школе, - я смогу удовлетворить Ваше любопытство, как только мы с мистером Поттером побеседуем. Вы и мистер Уизли можете подождать меня здесь.

Что значит «подождать меня здесь»? Мое возвращение после нашего разговора не предполагается? Я несколько удивлен всем этим и ума не приложу, зачем ему понадобилось говорить со мной отдельно. Я послушно направляюсь к двери, он пропускает меня вперед, и, отвечая на мой молчаливый вопрос, указывает наверх. Мы поднимаемся на второй этаж и останавливаемся возле одной из дверей в середине коридора, которую я до этого никогда не видел открытой. Зато подолгу стоял возле нее, потому что мне нравилась висевшая здесь фотография с домиками, вросшими в холм.

– Проходите, - небрежно говорит мне Снейп, изображая нечто наподобие приглашающего жеста.

Мы, наверное, в его кабинете, потому что, пока он проходит внутрь и зажигает свечи, я успеваю разглядеть массивный, как и вся мебель в доме, деревянный стол, стоящее перед ним кресло с низкой спинкой, пару шкафов с книгами и большой камин.

– Садитесь.

Он указывает мне на кресло перед столом, а сам исчезает в соседней комнате, наверное, спальне, откуда спустя пару минут возвращается уже без этой ужасной школьной мантии. Сейчас он выглядит так же, как когда мы впервые увидели его в подвале - черные брюки, расстегнутая жилетка, белая рубашка, правда, на этот раз рукава чуть закатаны, так что я впервые замечаю, что на правой руке у него широкий металлический браслет, весь испещренный какими-то знаками. Ну а на левой… что может там еще быть у Упивающегося… он замечает мой взгляд, но никак не реагирует. Ему, видимо, плевать, что я разглядываю его Метку и браслет, в конце-концов, я уже не маленький, чтоб не знать про Метку или ужасаться ей.

Он садится за стол напротив меня, подпирает сжатыми в замок руками подбородок и смотрит на меня очень серьезно. Он действительно очень бледен, гораздо больше, чем обычно, у него под глазами темные тени, и он кажется безмерно усталым. Как будто на него что-то давит. И он некоторое время молчит, так что мне становится не по себе. Но я не отвожу взгляда, будто пытаюсь высмотреть что-то в его лице, так что он, наконец, нарушает наше молчание.

– Как далеко Вы готовы зайти в поисках крестражей, мистер Поттер?

– Что значит как далеко?
– удивляюсь я. Что-то неприятно скребется у меня в груди.
– Мне кажется, я должен сделать все, что от меня зависит. Разве не так?

– Хорошо, - откидываясь на спинку кресла, все так же устало говорит он, - сформулируем вопрос иначе. Есть ли что-то, чего бы Вы не сделали, что для Вас абсолютно неприемлемо, даже если от этого зависит Ваша жизнь, ну и судьба всего мира в придачу?

– Я не стал бы никого убивать, сэр, - очень тихо говорю я.
– Я имею в виду, не стал бы убивать просто так, не защищая свою жизнь или чью-то еще. Почему Вы так спрашиваете? Вы что-то узнали?