— Во мне нет магии.

— Ты и есть магия. Ты одна из тех простых людей, из кого как вампиры кровь, колдуны высасывают магию.

— Я ничего не умею, я даже не смогла услышать магическое создание — сфинкса, — новые знания ошарашили, я не могла поверить в реальность сказанного.

— Все знания потерялись и забылись, растворились во времени. Ты не можешь и, наверное, никогда не сможешь пользоваться своими силами. Как и миллиарды людей живущих в вашем мире, вы все утратили уже навсегда, — охотник вздохнул. — Жаль, паразиты колдуны и маги, пустышки, не имеющие ни капли собственной магической силы сохранили знания и умения, передавая их. А мы — могущественная раса сильная сама по себе, по вине твоих предков вымерли.

— Ты хочешь сказать, что в нашем мире живут остатки некогда великой цивилизации?

— Нет. У вас живет всякий сброд, среди которых есть и беженцы Зеленого мира, оборотни, немного магов, колдунов жители других миров, по той или иной причине застрявшие в Синем Мире и, конечно, коренные жители, растворившиеся среди общей массы. Большинство из них забыло, кто они на самом деле, живут и не используют того, что заложено в них изначально.

— Где живешь ты?

— Я потомок ликвидаторов, оставленных в Фиолетовом Мире. Предвижу твой следующий вопрос — зачем мне помогать Баалхаму? — охотник смотрел открыто глаза в глаза. — Я живу там. Я вижу живых существ, чей мир разрушили. Баалхам великий лидер, он возродил народ, вернув им часть человечности и надежду. Они достойны жить нормальной жизнью не меньше, чем экспроприаторы маги, разрушившие мой мир и их заклятые враги — колдуны, которых, как я слышал, маги вполне благополучно прижали к ногтю, — он подошел ко мне, взяв за подбородок, насильно заставил смотреть в его глаза горящие синим пламенем. — Если не открыть Фиолетовый Мир и не дать им восстановить баланс, они погибнут окончательно. Твои предки сделали ошибку, ты можешь ее исправить.

— Те, кто сейчас населяет миры, не виновны в ошибках предков, — я не отводила взгляда, выдерживая напор леденящей душу ненависти исходивший от охотника. — Если открыть Фиолетовый Мир, погибнет огромное количество ни в чем не повинных людей.

— Если его не открыть погибнет не меньшее количество людей. Миллион таких же, как твой одноклассник Сергей, которому повезло чуть больше, его предки переселились в Синий Мир, — у него была своя правда, в которую он верил. — Почувствуй себя Богом, выбери, кому жить, кому умирать, — он отпустил мой подбородок, но я продолжала смотреть в упор, плотно сжав губы.

Мир вокруг вновь закружился, поплыл, мы вернулись в парк. Странно, но уже стемнело, хотя по моим ощущениям прошло не больше часа.

— Как и обещал, возвращаю в целости и сохранности. Подумай обо всем, что узнала.

Оставив меня в ночном безлюдном парке, охотник пошел прочь, ничего не сказав о том, когда придет за ответом.

Я достала телефон, часы показывали третий час ночи. Ветер срывал последние листья с деревьев, а те отмахивались когтистыми руками-ветками и протяжно поскрипывали, умоляя о покое. Я опустилась на лавку, не обращая внимания на то, что она мокрая. Вопросы и противоречия разрывали меня. Почему я? За что? Почему все не может быть просто? Белое белым, а черное черным? Очередной порыв принес звук автомобильного гудка, выдернувший меня в реальность. Я набрала номер на телефоне и поднесла к уху.

— Где ты? — голос на том конце показался не знакомым. Сухой и без эмоций.

— На лавке в парке Победы. Я, наверное, лучше выйду к метро.

— Не надо, сиди там, — Рик отключился.

Я некоторое время смотрела на телефон, бездумно тыкая в сенсорный экран, выходя то в настройки, то в архив смс, пока не наткнулась на папку с фото. Развалившаяся на подоконнике кошка, мама на работе говорящая одновременно по двум телефонам, отец жарит шашлык, бабуля греется на лавочке у дома, еще одно полу размытое фото. Я перестала перелистывать. Рик, ненавидит фотографироваться. Говорит, что глупо позировать на камеру, и еще глупее сохранять искусственные вымученные гримасы и фальшивые улыбки. Пришлось фотографировать исподтишка, пока он не видел. Мы сидели на кухне, пили чай, разговаривали, а я делала вид, что набираю сообщение. Вспышку пришлось отключить и вышло не четко, но главное он улыбался.

Вампир пьет кровь. Оборотень поглощает человеческую плоть и силу. Маг вычерпывает природную энергию. Стоит ли между ними знак равенства?

Я хочу ничего не чувствовать. Почему нет обезболивающего для души? Они так нужны когда ее раздирает на части и корежит от противоположных чувств, как метал от перепада температур.

Погруженная мыслями я не заметила, откуда взялся Рик, он просто возник в поле моего зрения, опустился рядом, сжатый как пружина, глубокая вертикальная складка между бровей, бережно вытащив телефон из моих ладоней, взял за руки, ощупывая взглядом.

— Что он с тобой сделал? — все тем же незнакомым безжизненным голосом спросил он, не лицо, а маска ледяного спокойствия. Я поняла, он боится ответа.

«Знаешь, милый, мне тут рассказали, что маги — чудовища, а твари из Фиолетового Мира никакие не твари, а несчастные люди, обреченные на гибель, если я не вмешаюсь. Теперь, меня раздирают сомнения, и я впервые в жизни подумываю о самоубийстве как о способе ухода от проблем. Чтобы я не сделала, погибнет огромное количество живых существ, а в одном из вариантов я потеряю и тебя, ты мне такого точно не простишь. В любом случае мне придется жить с невыносимым чувством вины, а это не жизнь».

Внутренний монолог пролетел за доли секунды. Пусть в его глазах я буду сильной, а со своей катастрофой справлюсь как-нибудь сама. Не стану вешать на него еще одну проблему — следить за мной, что б ненароком не влезла в петлю.

— Со мной все в порядке, — на улыбку, даже вымученную сил не хватило. — Мы просто поговорили. Он угрожал и рассказывал сказки. Так что я немного напугана и расстроена от этого мне плохо, но я переживу.

Рик выдохнул, складка между бровей разгладилась, пружина. Он крепко обнял меня.