Гарри непонимающе уставился на профессора:

– Но… Я никогда… Вы ошибаетесь!
– он попытался встать, но Снейп резко сорвался с места и удержал парня, прижав его плечи к спинке кресла:

– Тихо! Я не хочу, чтобы Вы отключились у меня на руках!

Он смотрел на Гарри, стараясь понять, что же скрывает Поттер, но в глазах мальчишки было лишь недоумение.

– Ясно, - наконец сдался Снейп.
– Потеря памяти. На избранном уровне. И что мне с Вами делать?

– Потеря памяти?… - Гарри постарался дышать глубже, но шок не проходил.

– Это не так страшно, как Вам может показаться. Свои мозги Вы точно не растеряете, потому что терять там, по большому счету, нечего!
– язвительно сообщил он, но через некоторое время снисходительно добавил: - Кое-что уплывает от Вашего восприятия. Причем именно самое важное. Защитная реакция. Вы все помните, но вспоминать не хотите.

– Не может быть…

Снейп выпустил Поттера и выпрямился:

– А вас не беспокоит то, что все, кроме Вас, видят нечто странное в Вашем поведении?

– Беспокоит… - признался Гарри.
– Например, раньше…

Снейп ждал достаточно, чтобы понять, что Поттер не продолжит свою речь, поэтому счел нужным напомнить:

– Что - раньше?

– Я знаю, что раньше рехнулся бы от страха, беседуя с Вами. А теперь… мне это безразлично.

Северус нахмурился:

– Я всегда считал, что Вы - ни на что не годный зельевар, но теперь… Боюсь, я в этом убедился…

Он подошел к камину, подбросив несколько поленьев, и продолжая ворчать себе под нос. Гарри смог разобрать только несколько слов: «бездарность», «Лонгботтом», «чертово наказанье» и кое-что в том же духе, из чего сделал выводы, что профессор отнюдь не собирается льстить его персоне.

– Итак, Поттер, - Снейп снова развернулся к Гарри, и теперь, когда позади профессора вспыхнул огонь, парень прищурился, - как бы Вам это ни было отвратительно, нам придется побеседовать серьезно. Ваше состояние нельзя назвать приемлемым, как и этот лунатизм. Вы всегда имеете привычку рыдать под чужими дверями?

Гарри хотел ответить, но запнулся. Он не мог плакать! Он точно помнил, что… О, черт! Он действительно плакал. Но почему?

– Мне было плохо… - прошептал он.

– И Вы пришли сюда, чтобы напакостить мне, утопив подземелья в собственных слезах?
– Снейп издевательски вскинул бровь.

– Не знаю…

– Слишком много неизвестных в этом уравнении, Вам не кажется?
– продолжал язвить Снейп.

– Кажется!
– Гарри не выдержал.
– А еще мне кажется, что Вам доставляет удовольствие видеть других в жалком состоянии! Такой мерзавец, как Вы, только за счет этого и может что-то из себя представлять!

Парень вскочил, одной рукой продолжая удерживать плед, а другой обвиняюще тыкая в Снейпа:

– Почему Вы оставили меня здесь?! Почему просто не вышвырнули? Или не отправили к директору? Я ведь нарушил правила! Шатался здесь после полуночи, обозвал Вас мерзавцем…

– Ну, это Вы сделали меньше минуты назад, - констатировал Снейп.
– А Ваша истерика не повод для того, чтобы будить Дамблдора. И если Вы чувствуете себя жалким, то меня это не удивляет. Вы и в самом деле жалки, мистер Поттер. А так как мне отвратительно видеть Вас в подобном состоянии, я собираюсь это исправить. Сядьте!

Гарри не смог ослушаться. Вернувшись в кресло, он молча наблюдал за расхаживающим перед ним Снейпом, и ему делалось все более тоскливо. Наконец профессор заговорил:

– Есть только один выход. Дамблдор не простит мне, если Вы лишитесь рассудка, а Вы к этому слишком близки. Честно говоря, мне тоже будет жаль, если Мальчик-Которой-Выжил проведет остаток дней в клинике Святого Мунго. Поэтому я собираюсь разобраться в этой истории. И Вы, мистер Поттер, должны оказать мне посильную помощь.

Он замолчал, глядя на Гарри, и парень поежился под этим взглядом:

– Это был вопрос?

– Нет. Это было утверждение.

– Хорошо…

– Хорошо… что?

– Я постараюсь Вам помочь.

– Для начала, помощь нужна не мне, а Вам. Поэтому сейчас я сообщу то, что имело место быть перед Рождественскими каникулами, а Вы извольте выслушать. Комментарии можете сообщить потом. Итак… Я знаю, что Вы пробрались в мои комнаты и взяли несколько ингредиентов. Что Вы с ними сделали - неизвестно. Известно лишь то, что после Рождества Ваше поведение резко изменилось. Вы стали более внимательны, но это к делу не относится, хоть мне и приятно, что на зельях Вы перестали служить олицетворением тупицы. Возможно, это влияние Грейнджер, но я в этом сомневаюсь. Изменилось Ваше восприятие мира. Взять хотя бы то, что Вы общаетесь со мной уже четверть часа и до сих пор вполне вменяемы, а не бормочите оправдания своему поведению.