Вот тут-то Гарри заново проникся глубокими искренними чувствами к вниманию толпы. Министерство подверглось воздушной осаде. Попасть в здание совы не могли, и все, что им оставалось, - терпеливо ожидать адресата (Кингсли собственной персоной) привязанных к лапам поздравлений, приглашений, а иногда и проклятий. Сам адресат, однако, не спешил выходить в маггловский Лондон над Министерством и пользовался камином. Совы снимались с места и летели к особняку Принцев в Скаммондене, где Кингсли проводил свободное время. Путь от столицы до Западного Йоркшира занимал у сов не меньше получаса, но по прибытии крылатых почтальонов ожидало новое испытание. Волей и чарами полусумасшедшей давно покойной Бивэн Принц, двоюродной сестры матери Северуса, особняк Принцев был защищен от вторжения сов. Те кружили над невидимой магглам крышей и рядом с невидимыми магглам стенами, время от времени вылавливая мелкую живность на видимых всем берегах Скаммонден Уотера. К третьему дню совиных путешествий от Лондона до Скаммондена и обратно активизировались маггловские орнитологи, герпетологи, ратологи и экологи. Гарри от всего сердца проклял затею со свадьбой: стиратели памяти, хоть и подчинялись непосредственно Отделу происшествий, тесно сотрудничали с Группой обеспечения магического правопорядка, которая, в свою очередь, была подконтрольна Гарри. Ситуация усугублялась тем, что Группу возглавляла Сьюзен Боунс, посчитавшая своим святым долгом советоваться с Гарри по любым вопросам и докладывать ему о каждой мелочи. Прогнать Сьюзен Гарри не позволяла совесть: его бывшая однокурсница сражалась в рядах Отряда Дамблдора, ее тетя, в конце концов, занимала ту самую должность, которая сейчас принадлежала Гарри… Злость на Кингсли с его свадьбой, которая еще неизвестно, случится или нет, и на Пастора вместе с ним, который поддержал эту идиотскую затею, перекрывалась лишь сочувствием к совам. Даже отдав большую часть работы Скримджеру и Перси, Гарри задерживался в Отделе допоздна.

Немалую долю в его голове занимали мысли о том, чем Северус занимается с Дадли. Ни на одном занятии Гарри еще не присутствовал лично, хотя был бы совсем не против подобного. Вместо этого он выслушивал Сьюзен и подписывал принесенные Баббл документы, которая все так же заботливо пересказывала суть каждого текста, где должна была красоваться подпись Гарри Поттера. О том, как проходили занятия, оставалось только гадать, потому что Северус рассказывал о них только основное и вкратце.

И все же спустя несколько дней издевательств, Гарри был неожиданно награжден за терпение.

Шло как раз то время суток, когда вламываться в Хогвартс к Северусу было уже поздно, а отправляться его ждать домой - еще рано. Гарри поперекладывал бумаги с места на место, остановившись в результате на установленном Перси порядке. Скорчил рожу хитрому колобку Пастору, не убранному с рабочего стола и наблюдающему за происходящим с очень подозрительным видом. Едва Гарри успел подумать, что проводить время настолько бессмысленно нельзя, на стене что-то шевельнулось. Гарри быстро повернулся и как раз успел заметить, как Дамблдор оглядывается в портрете.

– Рад видеть, что ты не предаешься отчаянию, - с довольно-таки беззаботной улыбкой произнес Дамблдор.

– Рад, что вы видите, что я не предаюсь отчаянию, - вместо приветствия ответил Гарри.
– Что-то произошло?

– Что толкнуло тебя к такому выводу?
– делая «домик» пальцами, спросил Дамблдор.

Гарри уселся и сложил руки, подобно первокурснику.

– Ну, насколько я знаю, вы не появляетесь без веской причины.

– Разве проведать тебя - это не причина?..
– покойный директор прищурился.
– Ты становишься похож на Северуса, мой друг.

Гарри пожал плечами.

– Меня действительно привело сюда желание узнать, как у тебя дела, - в голосе Дамблдора совершенно не было оправдания, только любопытство и уверенность.
– Надо признать, что ситуация со свадьбой весьма спорная. Это прекрасно, что Кингсли, наконец, проникся благородным стремлением действовать, но не кажется ли тебе, что он поступает слишком прямолинейно?

– Вы хотите обсудить свежие сплетни?
– поинтересовался Гарри, подперев щеку рукой. В ответ на легкий укол совести он сказал себе, что имеет на это право: в его отвратительном настроении хорошо бы не ляпнуть чего-нибудь еще грубее.

Дамблдор притворно оживился:

– О, неужели у тебя есть свежие?.. Но, откровенно говоря, я все-таки хочу с тобой пообщаться.

– Занятно, - пробормотал Гарри.
– Дилекта исчезла в августе. С тех пор я вижу вас целый второй раз, но это случайность. Люциус мог бы быть внимательнее.

– Я вижу, ты обижен на меня, - вздохнул Дамблдор.
– Советую тебе пожаловаться Северусу. Он скажет, что обижаться на меня бесполезно. В чем-то он даже будет прав.

– Да, Северус обычно бывает прав, - согласился Гарри.
– Это такая привычка.

Дамблдор чуть склонил голову, его взгляд стал лукавым.

– Тогда стоит признать, что он был прав, когда отметил, что ты думаешь много, но не то, что следовало бы. Тебе следует поговорить с ним о его догадках.

– Спасибо, но я могу разобраться в наших с ним отношениях самостоятельно, - недружелюбно сказал Гарри.

– Мне кажется, что не можешь, - легко возразил Дамблдор.

Гарри открыл рот, но смолчал. Кажется, кто-то хотел становиться взрослым. Это значило, что, раз от чего-то нельзя избавиться, следует извлечь из этого выгоду. Ругаться с бывшим директором Хогвартса, сохранившим влияние на умы людей даже после смерти, точно было бы глупым. Если не считать того, что Альбус Дамблдор все-таки оставался для Гарри наставником… и другом.

– Вы думаете, я делаю что-то не так?
– спросил Гарри.

– Я думаю, ты слишком мало знаешь Северуса.

– Мы вместе два года, - устало ответил Гарри.

– Мне понадобилось значительно больше времени, чтобы узнать этого человека, - улыбнулся Дамблдор.
– В любом случае, тебе не помешало бы задуматься над мотивами его поступков.

Гарри вопросительно поднял брови.

– Я долго пытался понять, почему он, видя в тебе сына твоего отца, сводил общение с тобой к ругани.