Поттер молчит.

Закуриваю сто сорок восьмую за сегодня сигарету. В голове мелькают кадры, вытащенные из проклятых мозгов тупого олуха: Поттер, отлетающий на снег, из-под рук - снежная пудра, неловко вывернутая нога, три пары башмаков с подковами бьют с размаху...

Сигарета ломается в кулаке.

Каминные часы отмеряют два ночи…

В щёлку между шторами нагло пялится толстощёкая луна…

– Профессор, уже поздно. Вы устали, на вас лица нет.

А сам украдкой трёт глаза.

– Доброй ночи, Поттер.

– Доброй ночи, мистер Снейп.

Спать я устраиваюсь в библиотеке на диване.

* * *

Упоительно пахнет подгоревшим беконом и не менее подгоревшей яичницей.

Открываю глаза. Уже рассвело. Утро, полное солнечного света - драгоценная редкость для зимы.

На кресле около кровати - джинсы и рубашка. Не мои. Но явно для меня.

Нога почти сгибается - наверняка за этот костерост Снейпу положена самая главная зельеварская премия. «Мастер Зелий Международного Класса», «Зельевар Тысячелетия» или как они там называются…

Джинсы мне почти как раз, только низ приходится подогнуть. С рубашкой проще, главное, что не мала. Ворот чуть слышно пахнет ментоловым дымом.

Если не наступать на ногу очень сильно, то вполне можно передвигаться. Подхожу к зеркалу - синяки почти исчезли, за исключением едва заметного, на скуле. Приглаживаю растрёпанные волосы, провожу рукой по мягкой ткани рубашки, улыбаюсь непонятно чему.

Из недр комнат раздаются грохот и ругательства. Потом что-то со звоном разбивается. Потом свистит чайник, и его раздражённо посылают к гоблиновой бабушке.

Какое чудесное утро - улыбка становится шире - он никуда сегодня не ушёл. И джинсы, самые удобные джинсы в мире, и восхитительная гарь, плывущая под потолком, и сдавленное чертыхание, доносящееся из кухни, и зимнее солнце, сквозь отдёрнутые шторы льющееся квадратами на паркет.

Заглядываю на кухню. О, это зрелище стоит того, чтобы на него полюбоваться: прямо посреди кухни валяется поднос, вокруг него - мириады мелких бело-розовых осколков. Над мириадами чёрным утёсом возвышается Зельевар Тысячелетия, лицо его мрачнее тучи. Репарируя осколки, он с отвращением смотрит на каждую восстановленную чашку, блюдце, чайник, сливочник и отправляет их на поднос. Затем поднос, заставленный фарфором в розовый цветочек - мечта каждой уважающей себя Амбридж - под конвоем палочки взлетает на обеденный стол. Снейп с шумом выдыхает.

– Помощь не требуется?
– я просачиваюсь на кухню.

– Вообще-то доброе утро, Поттер, - он придирчиво смотрит на мою ногу.

– Доброе утро, - улыбаюсь.

– Садитесь завтракать.

– А вы?
– я на какую-то долю секунды успеваю испугаться - сейчас снова исчезнет по своим делам, и я до вечера буду тут один.

Вздыхает:

– Ну и я, разумеется.

Я подцепляю на тарелку кусок основательно сгоревшего бекона. Наверное, я чуть дольше, чем необходимо, рассматриваю его, потому что Снейп комментирует:

– Учтите, я первый раз готовлю еду, да и то исключительно потому, что вашему восстанавливающемуся организму требуются силы, а аппарировать куда-нибудь в кафе вам пока рано. Поэтому, Поттер, хотите вы того или нет, очень советую вам не огорчать меня.

– Ну что вы, даже в мыслях не было, - я улыбаюсь фирменной малфоевской улыбкой «Мистер Очарование» и решительно берусь за отложенную в сторону вилку. Мысль о том, что из-за меня Мастер Зелий встал к плите и расколотил целый сервиз в попытке создать приличный завтрак, я принимаю с невозмутимым достоинством. Что тут особенного-то, в самом деле. Это моё традиционное начало дня.

– Не припомню, я разве разрешал вам избавиться от повязок?
– светским тоном интересуется Снейп.

– Но уже почти не болит. И потом, я осторожно, - продолжаю улыбаться, хотя почти сразу с ужасом понимаю - всё, теперь точно всё. Сейчас мне вежливо напомнят, что я здесь загостился, раз я уже здоров. Потому что момент как раз подходящий, не нужно даже предлогов искать.

Молча наливаю чай, сыплю сахар, ложку за ложкой, пока не понимаю, что, кажется, чашка заполнена им наполовину и, кажется, меня никуда не выпроваживают.

Ничего не происходит, за исключением того, что Снейп забирает почту у подлетевшей к окну совы и возвращается обратно.

* * *

Поттер вызывается мыть посуду, я собираюсь просмотреть почту, но смотрю в основном на него, пользуясь тем, что он почти спиной ко мне. Мои джинсы ему почти как раз. Да и рубашка тоже не слишком велика - по крайней мере, на плечах не болтается, а почти обтягивает их, обрисовывая рельеф мышц - это заметно, когда он тянется к крану или за очередной тарелкой.