Договорить ему не позволяют.

Чья-то рука берёт его за плечо и разворачивает, отрывая от меня.

– Вам что, непонятно сказали? Кажется, вас просили убрать руки. И не один раз.

Даже Джеку, который видит Снейпа впервые, сразу становится понятно, что спокойный тон и мягкая хватка руки - всего лишь видимость.

За ровными фразами видна неприкрытая угроза, а глаза… В них лучше сейчас вообще не смотреть. Я так и делаю - не потому, что мне страшно, а потому, что мне чертовски, ужасающе стыдно.

Джек пытается что-то возражать, но его резко обрывают и предлагают пойти туда, где ему определённо не понравится. Я и не подозревал, что Снейп знает такие выражения, они сделали бы честь самому Аластору Грюму.

Джек смотрит сперва на Снейпа, затем переводит взгляд на меня. Кажется, начинает что-то понимать, а потому молча разворачивается и уходит.

Снейп смотрит на меня, в его глазах невозможно прочесть ничего. А я отчаянно хочу увидеть хоть что-нибудь.

– Северус, - я не сразу понимаю, что впервые называю его по имени, голос срывается, я умолкаю.

От одного удара сердца до другого проходит вечность. Несколько маленьких вечностей я не уверен, переживу ли их.

А потом он делает шаг ко мне. Всего один, но мне достаточно. Закрываю глаза, которые подозрительно щиплет, и с размаху вжимаюсь в него, обхватывая обеими руками, вцепляясь в спину, плечи, прижимаясь лицом, зарываясь носом в шею.

– Прости, я не хотел, - не договариваю, потому что его губы находят мои. Жадно целую его в ответ, словно от этого зависит вся моя жизнь. А она и зависит.

Его язык требовательно скользит по моим губам, словно утверждает свои права. Чтобы никто, никогда больше не смел, кроме него.

Я согласен с ним, и мои губы тоже. Только ты, Северус.

Когда он отрывается от меня, кивает:

– Конечно, ты не хотел. Само получилось, как всегда, - произносит не сердито, даже не упрекая, просто тихо констатируя.
– Поттер - это не фамилия, это диагноз.

А я, за то, что он, похоже, не злится на меня, готов зацеловать его до смерти.

Двери снова распахиваются, из бара выходит тот самый человек, который сидел там со Снейпом.

Я сразу вспоминаю, как он прикасался к его пальцам, как смотрел на него, улыбался. Чёрт бы его побрал. Опускаю руки вниз, пытаюсь высвободиться из объятий. Меня не пускают, а только прижимают ещё крепче.

– Северус, вот ты где! А я тебя обыскался. Решил, что ты уже ушёл.

Похоже, мужчину тот факт, что Снейп обнимает меня, нисколько не огорчает. Я чуть расслабляюсь, позволяю рукам вернуться обратно к Снейпу.

– Клайтон, познакомься. Это Гарри. Гарри, это мой очень хороший друг, Клайтон.

Мы обмениваемся вежливыми кивками. Знаю я таких друзей. Так и норовят взять, что плохо лежит.

– Так это и есть твоя личная причина?
– белобрысый Клайтон весело подмигивает Снейпу.
– То-то он в баре чуть дыру на мне не прожёг своими глазищами.

Нет, ну что за манера разговаривать о присутствующих в третьем лице. Вообще-то я тоже здесь стою, если что.

– Между прочим, я там оказался случайно. Северус мне не говорил, куда он пойдёт.

– С такими талантами вам прямая дорога в аврорат, молодой человек, - Клайтон насмешливо смотрит на меня.

– Угомонись уже, лучше скажи, узнал что-нибудь?
– говорит Северус.

– Я как раз поэтому тебя и ищу. Есть кое-какая информация. Наверняка пустышка, но всё-таки. Надо бы нам договорить.

– Ты иди, я сейчас, - Снейп кивает на дверь и Клайтон идёт обратно в бар.

– Возвращайся домой, Гарри. Приду, тогда и разберёмся во всём.

– Ты правда не сердишься?
– я трусь носом о его щёку, хотя минуту назад обещал себе, что больше никогда, раз он так любезничает с этим белобрысым.

– А ты?
– ладони обхватывают моё лицо, глаза улыбаются. Но что-то мне подсказывает, что и ему есть что сказать мне.

– Дома, всё дома, - он легко касается моих губ своими, потом отстраняется, разворачивается и уходит.

Ну что, Гарри, готовься. Тебе придётся очень постараться, чтобы объяснить, за каким гиппогрифом ты потащился в этот чёртов бар. Причём объяснить не самому себе, а Снейпу.

Глава 13. Не видеть очевидного

Коридоры общежития встречают меня молчанием, даже старый волшебник на портрете-привратнике дремлет, уютно прислонив щеку к краю багета.