Три Мужика зашли в деревню ночевать.Здесь, в Питере, они извозом промышляли; Поработали, погулялиИ путь теперь домой на родину держали.А так как Мужичок не любит тощий спать,То ужинать себе спросили гости наши. В деревне что за разносол:Поставили пустых им чашку щей на стол,Да хлеба подали, да, что осталось, каши.Не то бы в Питере, – да не о том уж речь; Всё лучше, чем голодным лечь. Вот Мужички перекрестились И к чаше приютились. Как тут один, посметливей из них,Увидя, что всего немного для троих,Смекнул, как делом тем поправить(Где силой взять нельзя, там надо полукавить).«Ребята», говорит: «вы знаете Фому,Ведь в нынешний набор забреют лоб ему».—«Какой набор?» – «Да так. Есть слух – война с Китаем:Наш Батюшка велел взять дань с Китайцев чаем».Тут двое принялись судить и рассуждать (Они же грамоте, к несчастью, знали:Газеты и, подчас, реляции читали). Как быть войне, кому повелевать.Пустилися мои ребята в разговоры, Пошли догадки, толки, споры; А наш того, лукавец, и хотел: Пока они судили да рядили, Да войска разводили,Он ни гугу – и щи, и кашу, всё приел. Иному, до чего нет дела,О том толкует он охотнее всего,Что будет с Индией, когда и от чего, Так ясно для него; А поглядишь – у самого Деревня между глаз сгорела.
Книга девятая
Пастух
У Саввы, Пастуха (он барских пас овец), Вдруг убывать овечки стали. Наш молодец В кручине и печали: Всем плачется и распускает толк, Что страшный показался волк, Что начал он овец таскать из стада И беспощадно их дерет. «И не диковина», твердит народ: «Какая от волков овцам пощада!» Вот волка стали стеречи. Но отчего ж у Саввушки в печиТо щи с бараниной, то бок бараний с кашей? (Из поваренок, за грехи, В деревню он был сослан в пастухи:Так кухня у него немножко схожа с нашей.)За волком поиски; клянет его весь свет;Обшарили весь лес – а волка следу нет.Друзья! Пустой ваш труд: на волка только слава, А ест овец-то – Савва.
Белка
В деревне, в праздник, под окном Помещичьих хором, Народ толпился.На Белку в колесе зевал он и дивился.Вблизи с березы ей дивился тоже Дрозд:Так бегала она, что лапки лишь мелькали И раздувался пышный хвост.«Землячка старая», спросил тут Дрозд: «нельзя ли Сказать, что делаешь ты здесь?» — «Ох, милый друг! тружусь день весь:Я по делам гонцом у барина большого; Ну, некогда пи пить, ни есть, Ни даже духу перевесть».И Белка в колесе бежать пустилась снова.«Да», улетая, Дрозд сказал: «то ясно мне,Что ты бежишь – а всё на том же ты окне». Посмотришь на дельца иного:Хлопочет, мечется, ему дивятся все: Он, кажется, из кожи рвется, Да только всё вперед не подается, Как Белка в колесе.
Мыши
«Сестрица! знаешь ли, беда!» На корабле Мышь Мыши говорила:«Ведь оказалась течь: внизу у нас вода Чуть не хватила До самого мне рыла».(А правда, так она лишь лапки замочила.) «И что диковинки – наш капитан Или спохмелья, или пьян.Матросы все – один ленивее другого; Ну, словом, нет порядку никакого. Сейчас кричала я во весь народ, Что ко дну наш корабль идет: Куда! – Никто и ухом не ведет,Как будто б ложные я распускала вести;А ясно – только в трюм лишь стоит заглянуть, Что кораблю часа не дотянуть.Сестрица! неужли нам гибнуть с ними вместе!Пойдем же, кинемся, скорее, с корабля; Авось, не далеко земля!»Тут в Океан мои затейницы спрыгнули И – утонули;А наш корабль, рукой искусною водим,Достигнул пристани и цел, и невредим. Теперь пойдут вопросы:А что же капитан и течь, и что матросы? Течь слабая, и та В минуту унята; А остальное – клевета.
Лиса
Зимой, ранёхонько, близ жила,Лиса у проруби пила в большой мороз.Меж тем, оплошность ли, судьба ль (не в этом сила),Но – кончик хвостика Лисица замочила, И ко льду он примерз.Беда не велика, легко б ее поправить: Рвануться только посильнейИ волосков хотя десятка два оставить, Но до людей Домой убраться поскорей.Да как испортить хвост? А хвост такой пушистый, Раскидистый и золотистый!Нет, лучше подождать – ведь спит еще народ;А между тем, авось, и оттепель придет, Так хвост от проруби оттает.Вот ждет-пождет, а хвост лишь боле примерзает. Глядит – и день светает,Народ шевелится, и слышны голоса. Тут бедная моя Лиса Туда-сюда метаться;Но уж от проруби не может оторваться.По счастью, Волк бежит. – «Друг милый! кум! отец!»Кричит Лиса: «спаси! Пришел совсем конец!» Вот кум остановился — И в спасенье Лисы вступился. Прием его был очень прост: Он начисто отгрыз ей хвост.Тут, без хвоста, домой моя пустилась дура. Уж рада, что на ней цела осталась шкура.Мне кажется, что смысл не темен басни сей.Щепочки волосков Лиса не пожалей — Остался б хвост у ней.
Волки и овцы
Овечкам от Волков совсем житья не стало, И до того, что, наконец,Правительство зверей благие меры взяло Вступиться в спасенье Овец,— И учрежден Совет на сей конец.Большая часть в нем, правда, были Волки;Но не о всех Волках ведь злые толки. Видали и таких Волков, и многократ: Примеры эти не забыты,— Которые ходили близко стад Смирнёхонько – когда бывали сыты.Так почему ж Волкам в Совете и не быть? Хоть надобно Овец оборонить, Но и Волков не вовсе ж притеснить.Вот заседание в глухом лесу открыли; Судили, думали, рядили И, наконец, придумали закон. Вот вам от слова в слово он: «Как скоро Волк у стада забуянит, И обижать он Овцу станет, То Волка тут властна Овца, Не разбираючи лица,Схватить за шиворот и в суд тотчас представить, В соседний лес иль в бор».В законе нечего прибавить, ни убавить. Да только я видал: до этих пор — Хоть говорят: Волкам и не спускают — Что будь Овца ответчик иль истец: А только Волки всё-таки Овец В леса таскают.
Крестьянин и собака
У мужика, большого эконома, Хозяина зажиточного дома, Собака нанялась и двор стеречь, И хлебы печь,И, сверх того, полоть и поливать рассаду. Какой же выдумал он вздор,— Читатель говорит – тут нет ни складу, Ни ладу. Пускай бы стеречи уж двор;Да видано ль, чтоб где собаки хлеб пекали Или рассаду поливали? Читатель! Я бы был не прав кругом,Когда сказал бы: «да», – да дело здесь не в том,А в том, что наш Барбос за всё за это взялся,И вымолвил себе он плату за троих;Барбосу хорошо: что нужды до других. Хозяин между тем на ярмарку собрался, Поехал, погулял – приехал и назад, Посмотрит – жизни стал не рад, И рвет, и мечет он с досады: Ни хлеба дома, ни рассады. А сверх того, к нему на дворЗалез и клеть его обкрал начисто вор.Вот на Барбоса тут посыпалось руганье;Но у него на всё готово оправданье;Он за рассадою печь хлеб никак не мог;Рассадник оттого лишь только не удался,Что, сторожа вокруг двора, он стал без ног; А вора он затем не устерег, Что хлебы печь тогда сбирался.
