Шрифт:
Мэт пристально смотрел на него.
— Могу я задать один вопрос? — спросил он наконец.
Ли отошел к стене и прислонился к ней спиной.
— Ну?
— Предположим, я расскажу вам то, что вы хотите узнать, или мой отец согласится сотрудничать с вами.
— И что?
— Предположим, вы обратитесь к правительству в Тайбэе и предложите им заключить с вами сделку, а они откажутся. Что тогда?
Ли хмуро посмотрел на него с видом человека, не способного допустить такое очевидное упущение.
— Этого не произойдет.
— И все-таки?
— Тогда нам придется вести переговоры с другими заинтересованными сторонами.
— С кем же?
Ли проигнорировал этот вопрос.
— Возможно, мы просто ничего не будем делать. Пусть «красные» вторгаются в страну. Они, конечно, победят. — Ли пожал плечами. — Одно зло сменится другим. Населению Формозы будет не хуже, чем раньше.
— Понятно. Спасибо.
— Это все?
— Да.
— Тогда отвечай на мой вопрос.
Мэт, тяжело дыша, отвел взгляд. Слова словно застревали в горле.
— Мой ответ… нет.
Мгновение Ли стоял совершенно спокойно, напоминая барельеф, изваянный в стене, к которой он прислонился, потом метнулся вперед, словно запущенный гигантской пружиной, и ударом ноги опрокинул стул. Мэт полетел на пол и с такой силой стукнулся головой, что Мэйхуа закричала. Ли схватил стул, поднял его высоко над головой и с размаху опустил на живот Мэта. Боль выплеснулась из юноши криком и рвотой.
Ли Лутан оправил форму, поднял с пола фуражку и надел ее, прилаживая кокарду на ощупь, как положено.
— Тридцать дней, — сказал Ли, отдышавшись, — могут показаться вечностью при определенных обстоятельствах. Приступим, пожалуй, прямо сейчас.
Глава 20
Диана, устроившись в плетеном кресле и сложив руки на коленях, смотрела на море. Далеко впереди по водной поверхности скользнул яркий солнечный луч, и все вокруг засверкало.
Было восемь часов ясного февральского утра. Солнце поднялось и уже припекало. Диана сидела в длинной комнате на первом этаже большого дома в Пенане, недавно купленного Джинни. Вдали, на малайзийском континенте, в тонком желтоватом тумане едва виднелся Баттерворс, напоминая ей о волшебных сказках «Тысячи и одной ночи», мерцающих золотом городах…
К ней тихо подошел Цю и положил руку на плечо. Диана съежилась.
— Вчера вечером из Китая приехал Ленни Люк. Надеюсь, он не побеспокоит тебя.
— Ленни? — Диана с трудом очнулась от грез. — Здорово! А что он здесь делает?
— Прячется, как и я. Твой отец, очевидно, считает теперь этот дом надежным укрытием.
— Но Ленни не нужно прятаться.
— Нет, нужно. Он показал моим людям, как работает «Апогей». Теперь Саймон вынужден держать его здесь, чтобы до Ленни не добрались тайваньцы.
— Думаешь, они опять попытаются убить его?
— Нет, нет. Эту глупую выходку они не будут повторять дважды. Если бы у твоего отца не хватило ума передать сигнал бедствия… — пробормотал он.
— В таких ситуациях сообразительности у него хватает. Я читала в газетах, что управление юань бесится. Они отрицают, что знали об этом инциденте. Как и военно-воздушные силы.
— Но ведь это не так, верно?
— Очевидно.
— В Пекине тоже бесятся. Кажется, в последнее время Саймон огорчает всех.
— А на что жаловаться твоим приятелям? Я думала, они орать будут от радости.
— Им не слишком нравится, что твой отец устроил публичную демонстрацию «Апогея» в отеле.
— Во вражеском лагере?
— Именно.
— Что ж, нельзя иметь все в этой жизни. По крайней мере, план сработал. — Диана встала. — Хочешь кофе?
— Пожалуй.
Она быстро вернулась с подносом. Вид у нее был повеселевший.
— Ленни проснулся. Сидит по уши в каких-то обрывках желтой бумаги и ругается по-кантонски на чем свет стоит. Я оставила ему кофе.
Цю протянул руку, ожидая, пока Диана подаст ему чашку.
— Боже мой! — взорвалась она. — Я чувствую себя официанткой. Сижу здесь, в пустом доме, рядом с двумя мужчинами… Ты долго рассчитываешь здесь пробыть? Потому что, если ты…
— Не знаю. Но сколько бы я здесь ни пробыл, вне всякого сомнения, из дома я больше не выйду.
— Господи помилуй! Да ведь мы всего лишь выходили на вечернюю прогулку. Все так делают.
— Агенты «Маджонга» повсюду, — сказал Цю, отхлебнув кофе.