– Не откажусь, но больше литра все равно не получишь. И к Франку съездишь один. У меня дела.

– Знаю я твои дела, – брякнул Бармалей, но тут же поправился под жгучим взглядом Выкуси. – Ладно, шучу. Он, похоже, и вправду стоящий малый. Я подскочу позже, помогу. Но сначала – в «Василиск».

Невероятно древний, огромный и мудрый василиск, хозяин упомянутого кабака, славился философским взглядом на жизнь, не свойственным его виду добродушием и умением создавать непередаваемую атмосферу непринужденного отдыха в своем заведении. Водку гнали гномы под чутким руководством хозяина, настаивали на хитрых корешках и травах, а потом не менее десяти лет выдерживали в дубовых бочках. Погреба кабака не раз пытались брать штурмом разнообразные отморозки, но хозяин кроме всего вышеперечисленного отличался и огромным боевым опытом. Пол-литровый графинчик его водки стоил столько же, сколько роскошный обед на шесть персон в «Свином кабаке», но клиентов хватало всегда.

Бармалей от предвкушения сглотнул слюну.

– Поехали, что ли?

– А барахло?

– Тьфу, пропасть, чуть не забыл. Надо прикопать.

Они снова погрузились, быстро соорудили тайничок и зашагали к широкой дороге, соответствующей Казанскому шоссе в Реальности.

Борис уверенно вел свой «БМВ» в пестром плотном потоке машин, спешащих успеть до вечерней пробки проскочить через Борский мост в Нижний. Они с Лизаветой, которая против своего обыкновения пребывала в крайне задумчивом состоянии, возвращались из Семеновской районной больницы, где так и не смогли застать Олега.

«Просто идем по следам Бременских музыкантов», – беззлобно фыркнул про себя Борис.

В реал они выныривали порознь и не без проблем. Вернее, Лизавета ушла там, где и должна была перейти – на своей «шабашке», а Браги пришлось выходить через провешенную Шаманом точку неподалеку от своего дома. На мобильном Бориса ждала эсэмэска от Олега: «Я в больнице. Тачка будет у моего дома, ключи в почтовом ящике». Браги тут же взял свою вторую машину, долетел до дома Степана и с немалым облегчением перегрузил в нее содержимое багажника. В процессе перемещений он успел созвониться с соклановцами, договориться с Лизаветой о том, что заберет ее от Ингрид через полчаса, и пообщаться со Степаном. Комтур, разумеется, пришел в восторг от их акции, но одновременно в его голосе сквозила немалая озабоченность. Сегодня вечером был назначен внутренний тинг в Мире. Произошло что-то очень важное, о чем Комтур даже не захотел рассказывать по телефону. На вопрос Бориса: «Что-то случилось?» – он ответил: «Да, проблема величиной с Эверест, обо всем подробно на тинге», – и тут же отключился, сославшись на срочные дела.

Ингрид со Странником, с которыми Борис встретился у подъезда их дома, также недоумевали о причинах сбора тинга, всех переполняли скверные предчувствия, перед которыми отступил в сторону даже супертриумф с Кикиморой. Вроде бы ариям почти свернули шею, но как-то от этого не делалось легче. Пока они предавались гипотезам с Ингрид и Странником, из подъезда в легком джинсовом костюме вылетела Лизавета и от переполнявших ее эмоций, а быть может и оттого, что все самое жуткое относительно счастливо закончилось, повисла у Бориса на шее и влепила ему в щеку горячий влажный поцелуй. Все засмеялись натянутым смехом, потом Борис с Лизаветой прыгнули в машину и помчались выручать Олега.

До Семенова доехали приблизительно за полтора часа. Быстро нашли дежурного врача в приемном отделении и под видом родственников все выведали про раненого соратника. Да, поступал, да, обморожение. Объяснил, что случайно оказался закрыт в рефрижераторе. Обморожение второй и местами, на ногах, даже третьей степени. Состояние тяжелое, но непосредственной угрозы для жизни нет. Из примененной терапии: вскрыты пузыри, сделаны спиртовые компрессы, произведена профилактическая антибиотикотерапия, очаги поражения обработаны смягчающими мазями, наложены фиксирующие жесткие повязки на конечности и голову. После процедур больной оплатил себе местную анестезию и попросил выписать ему направление для прохождения лечения по месту прописки, а именно, в тридцать третьей больнице, и отбыл туда, несмотря на плохое самочувствие, на нанятом тут же транспорте. Поскольку руки, в том числе и кисти рук, у него оказались полностью забинтованными, он с помощью медсестры сумел вызвать себе такси до Нижнего, дождался его и уехал. Борис слегка подосадовал на партнера за то, что тот не сообщил о своих стремительных перемещениях и заставил их порожняком прокатиться до Семенова, но потом сам же его и оправдал – человек держался на морально-волевых, к тому же его успели накачать обезболивающими, так что в общем неудивительно, что Олег позабыл доложиться о новом местоположении.

Ближе к Борскому мосту трафик стал совсем плотным, и их скорость замедлилась до черепашьей. Лизавета сидела, словно загипнотизированная, и внимательно изучала пыльную точку на боковом стекле. Двигаясь потихоньку, Борис достал сигарету, не торопясь прикурил, вопросительно скосив глаза на Лизавету, но та никак не прореагировала. Он вспоминал прошедший день и размышлял.

Бреган кельтов вместе с Верховным друидом явились на следующее утро, как и было обещано Нейлом. Их сопровождала представительная свита из пары десятков матерых василисков и отборного отряда ветеранов ящеров-арбалетчиков. Приехали кельты на огромных боевых единорогах, и Браги признался себе, что таких раньше он и не видел. После церемонных, но на удивление теплых приветствий бреган Фаррел предложил Рагнейд немного прогуляться по лесу в обществе его и друида Ангуса. Браги же были даны самые исчерпывающие гарантии ее полной безопасности. Ярл тем не менее заупрямился, но Рагнейд неожиданно вмешалась и попросила его подождать ее у костра. Отсутствовала она около часа. Вернувшись, девушка неожиданно подошла к Браги и, обняв его, сказала, что все в порядке и теперь можно трогаться в путь. Василиски кельтов проводят их почти до самого города. Фаррел подошел к ярлу, дружеским жестом положил ему руки на плечи и вполголоса, так, чтобы Рагнейд не слышала, произнес:

– Она тебе сама все расскажет, когда придет время, а сейчас не расспрашивай ее ни о чем, прошу тебя. Скажу одно: ярл, береги девушку. Ценнее ее сейчас нет ничего ни у клана норгов, ни у нас, ни у тебя лично. Просто поверь мне, и через какое-то время ты сам скажешь спасибо за этот совет. Ваши судьбы теперь связаны между собой. И переплетутся еще теснее. И вот еще, передай Комтуру мои слова. – Бреган на секунду замолчал, что-то обдумывая. – Мы надеемся встретить вас с Рагнейд через две недели в нашем главном дунуме Брейдене. Это между Семеновом и Сухобезводным. Наши следопыты будут дежурить на тракте, поджидая вас. Мы ждем вас, чтобы начать переговоры о военном союзе в том случае, если наша помощь вам потребуется. Взамен мы попросим Гноллвельде, а возможно, и что-то еще. Но, в любом случае, следующая наша встреча станет встречей друзей, я обещаю. Если кто-то из норгов пожелает составить вам компанию, мы будем рады их видеть. – Фаррел замолчал, и Браги склонил голову в знак благодарности.

Потом Браги крепко обнялся с Фаррелом, Нейлом, его сыновьями и друидом. Кельты и правда оказались искренними и прямодушными людьми. Или хотели ими казаться? После чего они расстались, договорившись вновь встретиться через четырнадцать дней.

Военный союз – дело нешуточное. И совершенно неожиданное. А Рагнейд стояла рядом, хитро, весело и кокетливо поблескивая своими глазищами.

Теперь Борис еще раз проговаривал про себя слова Фаррела и представлял, как огорошит сегодня ими весь внутренний тинг. Что касается недвусмысленных намеков кельтов насчет их с Рагнейд судеб… Это было очень приятно и интригующе. Но к мыслям о девушке уже начали примешиваться угрызения совести – он вспомнил об Олеге. Хотя ничего еще не произошло, Борис знал себя очень хорошо. Если он чего-то еще и не сделал, так сделает обязательно, особенно если этого делать не стоит. Такова уж его ярлова зловредная натура.