В «нормальной» восьмой группе событие. Перед началом занятий ученики с веселой удалью выкинули парты и втащили столы.

— Уроки словесности отменяются, — объявил староста группы Корольков. — Будет, значит, собрание. На повестке дня вопрос о проведении в жизнь бригадно-лабораторного метода учебы.

Поднялся невообразимый гвалт.

— Сидеть за столами, — старался всех перекричать Корольков, — будем побригадно.

Мальчишки принялись скандировать:

— По-бри-гад-но, по-бри-гад-но! — с особым усердием делали ударение на слоге «гад». Пауза. А потом — оглушительно и удивленно — «но!».

Столы длинные, на каждую бригаду стол. Пришлось их поставить торцом к доске. Сидеть боком к доске не очень-то удобно, но ведь заниматься станут лабораторно. Мара заявила, что она «не намерена терпеть тесноту», и уселась спиной к доске. Мальчишки последовали ее примеру. Корольков объявил, что бригады организуются «по принципу добровольности». Мара пренебрегла принципом добровольности, она показывала пальцем на угодного ей ученика и объявляла:

— Ты… Вот ты! А еще тебя беру.

Бригадно-лабораторный метод привел в восторг всю группу. Преподаватель коротко пояснял тему для лабораторной проработки. Потом бригада поручала кому-нибудь сделать доклад или реферат. В зависимости от знаний выступающего засчитывалась работа всем членам бригады. Оценок две: «зч» (зачет) и «нзч» (незачет). Учиться стало неожиданно легко — всегда кто-нибудь вывезет.

Особенно вольготно себя чувствовала восьмая «нормальная» на уроках немецкого языка. Берта Вильгельмовна преподавала в их школе первый год. Своим видом она поразила учеников. Высокая прическа с локончиками на затылке время от времени подозрительно сползала набок. Герман Яворский клялся, что Берта лысая и носит парик. Платья немки, с множеством бантиков, с рюшами, оборочками, замысловатыми воланчиками и буфами на рукавах, вызывали у девочек удивление и тихое веселье. С широкого плоского лица немки с нежно подрумяненными щечками не сходило выражение легкого испуга. Она плохо говорила по-русски. Иногда не выдерживала:

— Лозовский, ви дольго пересталь разговаривайт?! — Немка хваталась за сползающую прическу.

Мара вскакивала и, тараща глаза, под хохот мальчишек выкрикивала:

— Их ист недольго пересталь разговаривайт! — и, состроив невинную мину, смиренно добавляла: —Только я Лозовская, потому что их ист девочка.

— Зицен зи зих, — неуверенно бормотала Берта Вильгельмовна.

С немецкой педантичностью она ни на шаг не отступала от бригадно-лабораторного метода. Войдя в класс, она объявляла:

— Лабораторно проработайт параграф нумер цван-циг.

«Прорабатывал» параграф в Мариной бригаде лишь добросовестный добродушный силач Ваня Сапожков, а долговязый Васька Волков списывал у него. Васька известный лодырь — взяли его в бригаду, потому что без его друга Сапожкова Ваську исключили бы за неуспеваемость.

На одной из перемен к Нине подошел Корольков и отозвал в сторонку. Тихо, озираясь по сторонам, спросил: не кажется ли Камышиной, что химичка Алла Викторовна Чарова саботирует бригадно-лабораторный метод, не считает ли Камышина, что этот вопрос необходимо обсудить на учкоме? Лично он, как член учкома, хотел бы посоветоваться с массами.

Нина терпеть не могла Королькова. Все в нем было противно: белое, словно обсыпанное мукой, лицо, и липкий голос, и манера оглядываться.

— Нет, не кажется, — она и не хотела скрывать своей неприязни и с насмешкой прибавила: — А тебе, если кажется, перекрестись.

Корольков поджал тонкие губы.

— Я всегда был фактически уверен, что ты несознательная.

Что значит несознательная?! Нет, только не оправдываться. Неожиданно для себя самой закатила глаза и нараспев продекламировала:

— «О, закрой свои бледные ноги»… — повернулась и побежала от него.

Корольков дрожащим от злости голосом крикнул ей вслед:

— Ненормальная!

Алла Викторовна, по общему мнению девочек, не походила на учительницу. Высокая, полная, с высоко взбитой прической, она входила в класс, постукивая каблучками. С ней здороваться одно удовольствие — всегда улыбается. Герман Яворский на ее уроках из кожи лезет — острит.

До неприятного разговора с Корольковым Нина не задумывалась, «саботирует» ли Алла Викторовна бригадно-лабораторный метод. Теперь невольно стала приглядываться: все как будто правильно. Алла Викторовна дает тему, все побригадно прорабатывают… Нет, нет, постой… Алла Викторовна выходит к доске и говорит:

— Косицыну непонятен вывод формулы… — и начинает объяснять.

Ага, все хватаются за ручки. Вот и получается, что объяснила Алла Викторовна. А как же с самостоятельной проработкой?

— Леля Кашко, иди к доске и расскажи…

Нина с Корольковым сидят за соседними столами спиной друг к другу. Он шипит ей в спину:

— Видишь, видишь, не доклад, не реферат, а самый настоящий опрос…

Но тут химичка, похвалив Кашко, предложила самостоятельно вывести некоторые формулы. Нина дернула Королькова за рукав и показала ему язык.