Паук находился в трансе. Для него одновременно существовало две реальности. Та, что сотворил в своем воображении, и настоящая — где было темно и сыро. Приборы ночного видения рассеивали тьму, не спасая от влаги и чудовищного запаха. Если бы не присутствие Темного, он мог испугаться. Канализация – не самое лучшее место для прогулок.

– Крыса парализована, — в радостном возбуждении сообщила Гончая.
– Осталось засунуть в мешок.

Ноздри охотницы раздувались, как у собаки почуявшей запах крови. И общее состояние было в чем-то схожим с состоянием борзой, изготовившейся к решающему рывку.

– Я возьму его? – полуутвердительно спросила она, повернувшись к напарникам.

Отказать охотнице выследившей добычу в праве последнего броска нельзя. Она его заслужила.

– Возьми…

***********

Вторая раздача мало чем отличалась от первой.

Вампир остановился на тринадцати (восьмерка, пятерка). Он играл в расчете на перебор крупье.

Пауку по-прежнему везло: двадцать (две десятки).

А перевозбужденной суке пришло на руки четырнадцать (две семерки).

Ни у кого из присутствующих не возникло и тени сомнения насчет продолжения.

– Карту? – по правилам я был обязан задать стандартный вопрос.

– Да!!! – ее начала бить мелка дрожь.

В такие моменты невольно приходят мысли о приближении кровавой развязки — охотница должна впиться клыками в горло добычи, или умереть от разрыва сердца. Третьего не дано.

– Не стоит так волноваться, - посоветовал я.
– Это всего лишь игра.

– Давай карту! – положив руки на стол, она подалась всем телом вперед.

Моя рука потянулась к колоде, неожиданно застыв на половине пути.

– Ты ведь знаешь? – почти нежно выдохнула она, и от былого напряжение не осталось следа.

Собачья морда легла на сложенные на столе руки, ласково глядя на оцепеневшего человека.

– Чувствуешь, но не хочешь поверить? А сердечко стучит часто-часто часто, как у испуганной мышки.

Тук-тук-тук… тук-тук… тук…

Давай. Не волнуйся. Яви нам чудо, маленький серый мышонок.

Больше всего на свете сейчас мне хотелось расплющить лукавую морду, превратив ее в бесформенный кровавый блин, растекшийся по столу. Но вместо этого рука перевернула карту и…

Третья семерка легла рядом с двумя предыдущими.

– Браво!!! – воскликнул Паук.
– Три семерки - двадцать одно!!! По неписаным правилам казино - шампанское столу за счет заведения!

– Шампанское, - благодушно улыбнулась Гончая. – Как это мило…

После ее слов прямо из ниоткуда на столе появились изысканные фужеры с благородным напитком.

Счастливые игроки подняли бокалы, протянув их навстречу друг другу.

– За победу! – мохнатая лапа взметнулась вверх.

– За тебя!

– И всех нас!!!

В момент соприкосновения фужеров раздался характерный звук.

– «Хрустальные», - автоматически отметил я.

– Друзья!
– Паук лучился от радости.
– Давайте выпьем за нашу прекрасную охотницу! Сегодня она как никто другой заслужила право называться лучшей из лучших!

Даже лицо беспросветно-мрачного Вампира озарило некое подобие человеческой улыбки. Как и положено в таких случаях все были счастливы. Или почти все. Обреченная жертва не принималась в расчет.

Выпив до дна, воодушевленные игроки бросили бокалы оземь.

– На счастье!!! — прокричал жизнерадостный предводитель застолья под звон бьющегося хрусталя.

– На, - эхом отозвались его соратники…

– СЧАСТЬЕ!!!

Невозможно построить на чьих-то костях…

Один из бокалов остался цел.

– Плохая примета, - впервые за время, проведенное на Алагоне я улыбнулся.

– Ах, ерунда, — отмахнулся Паук. — Всего лишь глупое суеверие!

Глаза мохнатого весельчака были скрыты солнцезащитными очками, и голос по-прежнему оставался бодрым, но мне показалось, что он чем-то взволнован.

– Итак, у крупье десятка, - продолжил Паук. — Чисто теоретически вы можете победить.

– Не может, - оскалилась Гончая.

– Уверена?
– я в упор посмотрел на наглую тварь.