Наконец долгожданный момент наступил. Это случилось около четырех часов, в теплый и солнечный апрельский день, тихий и безветренный.

Матильда, которую госпожа Пурпайль услала за покупками в город, не возвращалась. Когда на кухне, возле плиты, зазвенел нетерпеливый и требовательный звонок, кухарка воздела к небу свои короткие пухлые руки.

— Господа требуют полдник, — воскликнула она, — а эта разиня Матильда и не думает появляться!.. И у меня, как на грех, разыгрался ревматизм!..

Госпожа Пурпайль внимательно поглядела на Катрин, взвесила на руке уставленный дорогой фарфоровой посудой поднос, поколебалась еще немного и, наконец, решилась доверить его девочке:

— А ты не грохнешь все это наземь?

Катрин поднялась по лестнице, держа перед собой поднос, словно святыню.

Там, у дверей комнаты, уже стояла Эмильенна: волосы ее были слегка растрепаны, глаза в полумраке коридора казались еще темней и больше. На ней была пышная зеленая юбка, собранная в талии, и белая гипюровая блузка; в руке она держала раскрытую книгу. Барышня сама сняла с низенького столика перед камином несколько фарфоровых безделушек, чтобы Катрин могла поставить туда поднос. Она показалась девочке ниже ростом, чем в прошлый раз, и вид у нее был не такой надменный и строгий. И Катрин вновь подумала, что никогда в жизни не приходилось ей видеть существа более прекрасного.

Певучий голос произнес позади Катрин что-то по-французски, но она не поняла ни слова. Обернувшись, девочка увидела, что на кровати под балдахином, опираясь локтем о вышитые подушки, полулежит дама в розовом пеньюаре, в которой она скорее угадала, чем узнала, госпожу Дезарриж. Дама повторила свой вопрос по-французски, и Катрин снова не поняла, о чем идет речь. Тогда, улыбнувшись, дама спросила на местном наречии:

— Как тебя зовут?

Катрин ответила, но так тихо, что никто не расслышал ее. Дама засмеялась:

— Не бойся, говори громче.

Катрин повторила свое имя и добавила:

— Мадам Пурпайль послала меня, потому что… потому что ее ривма… ревма…

Она никак не могла вспомнить незнакомое слово.

Теперь уже смеялись трое: дама, лежащая в постели, Эмильенна, все еще стоявшая рядом, у стены, и толстый мальчик, которого Катрин сразу не заметила.

— Да, да, у мадам Пурпайль ревматизм, — проговорила наконец дама, перестав смеяться.

Катрин, красная как рак, с трудом сдерживала слезы. Ну конечно, она зела себя, как последняя идиотка, и вот они смеются над ней. И это все, что принес ей долгожданный день!

— Эмильенна, предложи тартинку с вареньем этому ребенку, — приказала дама. — Подойди сюда, Катрин.

Девочка, низко опустив голову, приблизилась к кровати.

— Ближе, ближе, — потребовала дама.

Ока протянула руку и кончиками пальцев потрепала Катрин по щеке, — Оказывается, от меня скрыли существование этой молодой особы!

Никто не смеялся больше над Катрин. Госпожа Дезарриж, Эмильенна и ее брат принялись за еду. Время от времени хозяйка задавала девочке новый вопрос. Где она живет?.. В доме-на-лугах?.. Какое очаровательное название!

Наверное, это дом, утопающий в зелени и цветах, не правда ли?

«Какие только глупости не приходят в голову этим богачам! Они, верно, думают, что бедняков на свете не существует!» А есть ли у нее братья и сестры? — спрашивали Катрин снова. А ее мать, чем она занимается? Умерла?

Тень грусти скользнула по лицу дамы. Но кто же тогда заботится о младших сестренках? Не лучше ли поместить их в приют? Дама хорошо знакома с настоятельницей монастыря Кармелиток, и, если Катрин с отцом пожелают, она замолвит словечко монахине.

Застенчивость с Катрин как рукой сняло. Нет, нет, ее младшие сестренки не пойдут в сиротский приют! Катрин уже воспротивилась этому однажды: она достаточно взрослая и может сама позаботиться о девочках.

— Гм, — задумчиво протянула дама, высоко подняв свои красиво очерченные брови, — ты уверена? Ты действительно уверена в этом?

Катрин инстинктивно отодвинулась от кровати, словно ей снова предстояло защищать свое решение, защищать Клотильду и Туанон от опасной доброжелательности дамы в розовом пеньюаре. Вдруг маленькая твердая рука схватила ее за кисть.

— Я уверена, что Катрин права! — пылко воскликнула Эмильенна. — На ее месте я поступила бы точно так же!

Эмильенна взяла ее за руку! Эмильенна назвала ее по имени! Эмильенна выступила на ее стороне, в ее защиту! «Она заодно со мной!»

Словно уловив симпатию, зарождавшуюся между дочерью и маленькой служанкой, госпожа Дезарриж поспешила отослать Катрин обратно.

«Знать бы, когда я снова ее увижу!» — грустно думала девочка, спускаясь по каменной лестнице в полуподвал.