– Конечно, помню. Почему ты спрашиваешь?

– Так вот, я прошу у тебя слово, что ты ни действием, ни бездействием, ни мыслью, ни словом не причинишь Мирае вреда, и, как только все закончится, ты позволишь ей вернуться в Академию.

– Даю слово, - произнес Серин, кладя руку на сердце и повторяя слова клятвы, только в конце он добавил.
– Я отступлю от данного слова только в том случае, если это будет для ее блага. Почему ты так печешься о ней?

Учитель долго молчал перед тем, как ответить.

– Она очень похожа на мою дочь. Такая же добрая и безрассудная.

– Ах, да! Лилианна, - безразлично пожал плечами вир.
– Определенное сходство действительно есть: светло-русые вьющиеся волосы, зеленые глаза, милая мордашка. Стареешь, друг. Я-то думал, что ты просто дорожишь ценными кадрами.

– Это ты вечно используешь людей в своих играх, Серин!
– отрезал Учитель.
– Ты хотя бы знаешь, что такое чувства?!

– Неужели ты будешь оберегать ее вечно?
– примирительно произнес вир, приподнимая мою безвольную руку и поигрывая блокирующим силу браслетом.

– Если она не научится защищать себя, то да! Дочь я уже потерял, больше подобной ошибки я не совершу. Даже если придется держать ее в этих браслетах вечно!

– На твоем месте я бы сейчас снял их. Для ее же блага.

– Нет! Тогда любой сможет увидеть ее потенциал. Не мне тебе объяснять, чем это грозит. Я сниму их только, когда сочту, что это будет безопасно.

– Твое право, - произнес вир.
– Но не раньше того момента, как я ее отпущу!

– И когда ты планируешь освободить Миру?

– Как только не будет опасности со стороны Кирена. Не беспокойся, стоит только пересечь Стравские горы, и он ничего не сможет нам сделать. Уж я позаботился о безопасности народа виров. Мы с гномами двадцать лет заговаривали все проходы, тропы, сквозные тоннели и перевалы. Каких трудов мне стоило уговорить их помочь, но в итоге они согласились, поскольку для их жилищ это дополнительная гарантия спокойствия. Теперь, чтобы безопасно пересечь горы, необходимо получить охранный камень, который выдается на входе привратником и возвращается в конце пути.

– А он не сможет пройти без охранного камня?

– Вряд ли. На перевалах на каждом шагу его будут подстерегать ловушки. Тут никакого резерва не хватит отбиваться, а в туннель он просто войти не сможет.

– А если он украдет этот камень?

– Исключено!
– вир махнул рукой.
– Камень действует только в том случае, если отдан добровольно. Не меньше года ломали голову над этим заклинанием.

– Я иду с вами!
– уверенно заявил Учитель, распрямляя до этого опущенные плечи.

– Нет, мой милый друг, не идешь, - улыбаясь, проговорил Серин.

– И как же ты меня остановишь?
– с вызовом посмотрел на вира Викториан.

– Очень просто.

Серин неуловимым движением оказался за спиной Учителя и положил ладонь тому на лоб. Магистр дернулся, как от удара молнией и затих, повиснув кулем в руках вира. Тот бережно поднял Учителя на руки и аккуратно уложил на второй диван. Затем он повернулся ко мне и заглянул прямо в глаза. Я с интересом разглядывала мужчину, будучи бестелесным духом, я смогла сквозь морок разглядеть его истинный облик. Оказалось, что волосы у него короткие, черные с серебром и зачесаны назад, а глаза и вовсе разного цвета - левый зеленый, правый голубой.

– Ну что, пойдешь со мной?
– ласково спросил вир.

– А есть варианты?
– уныло пожала плечами я.

– Есть. Я сейчас разрываю последнюю связь, и твоя душа отправляется в мир иной, а Книга переходит мне, как законному хозяину.

– Что мне светит, если я останусь?
– после продолжительного молчания задала я вопрос.

– Ты будешь жить. Под моей защитой. Я дал слово моему старому другу и сдержу его.

– Когда ты меня отпустишь?
– с надеждой заглядывая виру в глаза, спросила я.

– Если все пойдет по плану, то уже осенью я разрешу тебе вернуться в Академию.

– Хорошо, - я приблизилась к виру, - но имей в виду, долго на поводке ты меня не удержишь.

– Вот и посмотрим, кто кого, - он задорно подмигнул мне, взял за руку и направил обратно в тело. Затем нагнулся и поцеловал в лоб. По телу пробежала электрическая волна заклинания, и я начала проваливаться в крепкий сон.

Чует мое сердце, дело пахнет керосином.

Глава 22