– Слушай меня, сахиб, – заговорил тот, что повыше, со звероподобной рожей, Абдулла Хан. – И запомни, что от твоего ответа зависит, будешь ли ты жить или немедленно умрешь. Дело наше не терпит отлагательств. Так что если не хочешь, чтобы тело твое сожрали шакалы, клянись на христианском кресте, что ты – с нами. А если откажешься, запомни – нам ничего не останется, как только перейти к восставшим. Так что, прежде, чем отвечать, подумай о крепости. Даем тебе всего три минуты на размышление, больше у нас времени нет. Скоро нас сменят. Думай быстрее.

Что мне было делать? Умирать зазря? Не хотелось, и я выбрал жизнь, но на определенных условиях.

– Послушайте, – заговорил я. – Мне неизвестно, что вы затеяли, но если вы обещаете, что крепости ничего не грозит, то я с вами. Можете убрать нож, я не закричу.

– Дело здесь идет не о крепости, – сказал Абдулла Хан, – а о богатстве. Ведь ты и твои сородичи именно за этим сюда приехали? Так вот мы просим тебя сделаться богачом. Согласишься, и мы поклянемся на лезвии ножа тройной клятвой, которую никогда ни один сикх не нарушит. А если ты с нами, то честно получишь свою долю сокровищ. Ровно четверть. А больше мне нечего пока сказать.

– Каких сокровищ? – изумился я. – Но раз дело идет о богатстве, то я готов быть с вами. Говори, что мне нужно делать, чтобы разбогатеть?

– Так клянешься ли ты могилой своего отца, честью своей матери и крестом своей веры, что отныне ты не поднимешь на нас руки, и не выдашь тайну, которую мы откроем тебе?

– Клянусь, – прошептал я, – если люди, которые находятся в крепости, останутся целыми и невредимыми.

– Клянемся и мы, что ты получишь четвертую часть сокровищ, ибо нас четверо.

– Но нас же только трое.

– Нет, четверо. Дост Акбар имеет право на свою долю. А теперь, пока нам придется немного подождать, я расскажу тебе все. Поднимись и слушай. А ты, Магомет Сингх, встань у ворот, и дай знак, когда они приблизятся, – он снова повернулся ко мне. – Я верю тебе, сахиб, потому что клятва свята для всех – и для нас, и для вас, феринги. Только двуличные индусы, эти шелудивые собаки, могут поклясться в своем лживом храме всеми своими богами и тут же нарушить клятву. Будь ты одним из них, кровь твоя орошала бы сейчас эти камни, а тело пожирали крокодилы. Но ты – британец, а мы – сикхи, и все мы хорошо знаем друг друга. Поэтому я верю тебе и расскажу все без утайки. Так слушай же.

И он начал свой удивительный рассказ.

– В северных провинциях живет один раджа, очень богатый, хотя земли у него немного. Огромные богатства перешло к нему от его отца, но еще больше он приобрел сам. Он скуп и жаден до денег, и всю жизнь нещадно обирал свой народ. Когда разразилась беда, он сделался другом всех – и льва, и тигра, и британцев, и сипаев. Однако, вскоре он почувствовал, что солнце белых людей клонится к закату. Куда бы он ни засылал своих лазутчиков, те приносили ему одну и ту же весть – белые исчезают. Как человек осторожный и предусмотрительный, раджа решил половину своих сокровищ оставить при себе, а половину – спрятать. Все золото и серебро он держит при себе, в потайной комнате во дворце, основную же часть своего богатства – драгоценные камни и жемчуг он положил в большой ларец и отправил с надежным слугой, который под видом купца приближается к Агре. Раджа поступил по-своему мудро. Кто бы ни победил, половина сокровищ остается у него. Если одержат верх англичане, к нему вернутся драгоценности, а если сипаи – у него остается золото и серебро. Сам же он примкнул к сипаям, войска которых находятся на его землях. Так что, сахиб, отметь это, собственность этой мерзкой твари, этой подлой душонки, должна принадлежать тем, кто до конца хранит верность своему долгу.

– Мнимый же купец, путешествующий под именем Ахмета, находится сейчас на подходе к Агре и собирается войти в крепость. Слугой у купца – мой сводный брат Дост Акбар, которому известна эта тайна. Он обещал мне, что приведет купца к боковым воротам крепости, к нашим воротам. Мы с Магометом Сингхом ждет его появления с минуты на минуту. Место здесь тихое, и никто не услышит, что здесь будет происходить. Ахмед навсегда исчезнет из этого мира, а сокровища раджи перейдут к нам. Что ты на это скажешь, сахиб?

В Англии жизнь человека священна, но в Индии, да еще во время войны, когда вокруг тебя льется кровь, в действие вступают иные законы. Ценность человеческой жизни резко падает, на каждом шагу вас подстерегает смерть. Лично мне не было никакого дела до того, есть ли в Индии купец Ахмед, нет ли… Какая разница? В ту минуту меня заботило только одно – моя доля сокровищ. Я хорошо знал, что такое нужда, и больше всего хотел вернуться на родину богатым человеком, с карманами, набитыми золотыми монетами. Поэтому в душе я, конечно, сразу же согласился, но окончательный ответ давать не спешил. Абдулла Хан счел мое молчание за проявление слабости и продолжал напирать на меня.

– Ты только подумай, сахиб, – убеждал он. – Ему все равно не жить. Если его увидят здесь, то повесят как вражеского лазутчика. В этом случае сокровища перейдут в казну правительства, а мы не получим ни рупии. Представь, что он пытается тайком проникнуть в крепость, а мы схватили его. Что мы с ним сделаем? Предадим смерти. Где окажутся его сокровища? В наших руках. Мы становимся богатыми людьми, и никто не узнает, как это случилось. Мы здесь одни, никто и не догадывается, что тут делается. Скажи еще раз, сахиб, ты с нами, или мы должны видеть в тебе врага?