— Все равно, попробуй, — решительно сказал Хэхэльф. — А вдруг домой вернешься? Просто так, без всякой чужой ворожбы.

Эта перспектива показалась мне столь соблазнительной, что я тут же извлек из сумки маленький кожаный мешочек, уселся на палубу, нерешительно понюхал пеструю смесь, убедился, что она ничем не пахнет, и покосился на Хэхэльфа.

— Смотри, дружище, — угрюмо сказал я, — это твой корабль. Если что, я не виноват!

— Если начнешь бузить, я тоже сожру порцию кумафэги и тебя утихомирю, — пообещал он.

— Ладно, — кивнул я и осторожно попробовал хваленое зелье.

Кумафэга оказалась практически безвкусной, только после третьего глотка я ощутил во рту легкий ментоловый холодок. Я одолел половину мешочка. Ничего особенного не происходило.

— Ешь все, — строго сказал Хэхэльф. — Думаешь, почему она так упакована? Потому что кому-то в голову стукнуло? Нет, Ронхул, каждый мешочек — это самая что ни на есть правильная порция.

Я покорно кивнул и принялся жевать дальше. Меня била легкая дрожь. Если честно, я всю жизнь боялся принимать наркотики, это было похоже на детский страх перед врачами с их угрожающими шприцами и не вызывающими доверия пилюлями — и вот, на тебе, влип!

Наконец я справился с «правильной порцией» и встревоженно прислушался к своему организму. Никаких новостей не было: я чувствовал себя не лучше и не хуже, чем полчаса назад.

— Ничего особенного, — растерянно сказал я Хэхэльфу.

Теперь, когда страх прошел, мне стало немного обидно: в кои-то веки решился на эксперимент, и на тебе — ничего!

— Ну, я же говорил, что и так бывает, — невозмутимо сказал он. — А может быть, ты — Мараха? На них вон тоже не действует… Ну и ладно: нет так нет!

Он еще немного посидел рядом со мной, надеясь, что кумафэга все-таки возьмет свое и я сейчас начну «чудить», потом окончательно утратил интерес к нашему неудавшемуся эксперименту и отправился строить своих матросов. А я остался сидеть на корме, поскольку не видел никакой альтернативы этому блаженному безделью.

Ничего особенного не происходило: я просто смотрел на темно-зеленую гладь воды и улыбался, подставляя лицо теплым голубоватым лучам одного из солнышек. Потом я заметил, что за кораблем следует целая стайка круглых полосатых рыбок. Я узнал их: в те дни, когда я нашел приют на рее страмослябского корабля, эти очаровательные «арбузики» время от времени радовали меня своим пением. Но сейчас они молчали и только внимательно смотрели на меня маленькими черными глазками.

— Спели бы, что ли, — приветливо сказал я рыбкам.

— Сначала покорми, — ответствовал нестройный хор.

Я совершенно не удивился, когда рыбки заговорили со мной. Во-первых, я уже слышал их пение. Правда, все песни были без слов, но, по крайней мере, я знал, что голос у этих существ есть. И потом, я был новичком в этом Мире и понятия не имел, как тут все устроено. Вполне могло статься, что говорящие рыбы — это абсолютно нормальное явление.

— А что вы едите? — спросил я.

— То же, что и люди, — ответили мои новые приятели. — Но если у тебя есть фафуда, это было бы лучше всего…

— Сейчас выясним. — Я поднялся и отправился туда, где мелькала жизнерадостная макушка моего приятеля Хэхэльфа.

— А у нас есть фафуда? — деловито спросил я его.

— Есть, — кивнул он. — Я со своего огорода прихватил, и еще кое-кто из ребят…

— Можно я возьму немного?

— Проголодался? — заботливо спросил Хэхэльф. — Возьми, конечно. Но учти: обед уже почти готов.

— Нет, что ты, не проголодался. Просто за нами плывут такие симпатичные полосатые рыбки… Они меня попросили.

— Рыбки? Попросили?! Тебя? — Брови Хэхэльфа поползли вверх. — Вот это да! Что, так и сказали: «Дай нам фафуды»?

— Так и сказали, — невозмутимо подтвердил я. — Вернее, они сказали, что готовы съесть все, что им дадут, но вежливо намекнули, что фафуда — это венец их желаний.

— Да, рыбки бэплэ обожают фафуду, — растерянно согласился Хэхэльф. Потом он понимающе покивал и торжественно заявил: — Нет, Ронхул, ты у нас не Мараха, это точно! Теперь я за тебя спокоен!

— Я и сам знаю, что никакой я не Мараха и уж тем более не хурмангара, — с достоинством сказал я. — Но почему ты…

— Я хочу сказать, что кумафэга на тебя очень даже действует! — торжествующе объяснил Хэхэльф. — Только очень необычным образом. Может быть, ты не в курсе, Ронхул, но рыбки бэплэ не разговаривают. Поют иногда, это правда. Но человеческих языков они не знают, ни одного. Рыбы, видишь ли, вообще не умеют говорить — для тебя это новость?

— Ну, я же не знаю, как тут у вас все устроено. Я подумал, что если уж они петь умеют… Ладно, все равно дай мне кусочек фафуды. Умеют они там говорить или нет, а покормить их надо. Я же обещал.