— Замечательно, — Гарин оттянул к стене башни бесчувственное тело солдата и запрыгнул в карету. — Я сообщу инспектору о вашем усердии.

— Ты тут важная птица, — заметил миеннист, дождавшись, пока дверца кареты захлопнулась.

— Это торговый город. А у меня много денег, — гном на секунду замолчал. — Временами это бывает очень удобно.

— Когда-то я тоже умел ценить удобство денег, — карету затрясло — последний сегмент моста был бревенчатым, чтобы в случае штурма его можно было быстро сжечь. — Потом понял, что куда лучше просто быть живым.

— Ты так и не сказал, почему тебя разжаловали.

Миеннист тихо засмеялся.

— Ты задаешь этот вопрос уже восьмой раз. Наверно, мне лучше ответить?

— Думаю, да.

— Я создал ересь. Я открыл способ, как скрыться от глаз бога. И он действительно работает.

Уланов в последний раз попрыгал и, убедившись, что ничего не звенит, пошел к двери. Его тело обтягивала белоснежная броня: гибкая, но непробиваемая — во всяком случае, обычным оружием. За спиной висел зачарованный рюкзак с колдовским точилом, вечными ножницами, бесконечной катушкой ниток и прочими, полезными в любом походе инструментами. На бедре паладина висел меч — последний Меч-Кладенец, который еще не успел покинуть пределы этого мира.

— Ты готов, — Этериль встретила Уланова во дворе. Сейчас она была в облике старухи.

— Да.

— Путь найдет тебя, — резной посох трижды коснулся плеч паладина. — Ты будешь ошибаться, но не горюй об этом. Я вижу — ты выполнишь то, что должно.

— Я выполню, — эхом отозвался паладин.

— Тогда ступай.

Ворота со скрежетом разошлись, впуская в заснеженный двор полуденное солнце. Снаружи дыхнуло жаром, и Уланов против воли попятился — за годы спячки он совершенно отвык от тепла.

— Иди-иди, — из глубины двора послышался медовый голос, и паладин едва сдержался, чтобы не оглянуться. — В итоге ты послужишь моей славе. Я так вижу.

— Ты врешь! — зашипела Этериль, едва сдерживая ярость. — Твой год еще не наступил, ты слепа, как крот!

— Возможно, — красотка в алом, поерзав, устроилась на заснеженных перилах. — А возможно — и нет. Он не может знать.

— Иди, паладин, — Артанис наконец вспомнила о свидетеле «семейной сцены». — И да пребудет с тобой удача.

— О, да, мальчик, — голос Виверы буквально сочился язвительностью. Секундой позже в лоб девушке врезался снежлк, и она, всплеснув руками, свалилась в сугроб. Вслед ей полетел издевательский смех.

— Иди, — хрустальный голос Артанис окутал Уланова теплой пеленой, вымывая из сознания остатки сомнений. — И возвращайся с победой. Я буду ждать.

Первые сдвиги в переговорах наметились лишь через три дня. Первый день ушел на бессмысленные препирательства по каждому удобному поводу. Во второй день гномы всем скопом потребовали возможности связаться с домом — и угомонились только под вечер, когда семье каждого делегата проложили персональную видеофонную линию. И только утром четвертого дня Дарин вдруг заявил, что готов рассмотреть конкретные предложения.

— Вы что-то говорили о преимуществах технологий, нет?

Флигг, уже готовая к очередному дню бесплодных споров, от неожиданности вздрогнула.

— Я еще говорила — это потребует полного отказа от магии в пределах Керналла.

— Ну, полного — это вы загнули, — задумчиво протянул Дарин, многозначительно поглядывая на прочих делегатов. — Пока мы не увидели реальных преимуществ.

— Мы готовы провести подробную экскурсию.

— Думаю, тогда нам стоит начать, не откладывая.

Люсинда утопила кнопку вызова на селекторе. На экране появилось лицо дежурного офицера.

— Пригласите сюда доктора Драу. Пусть покажет нашим гостям все, что мы готовы им дать. И срочно найдите Торуа. Пусть явится в мой кабинет как можно скорее.

Дождавшись адъютанта, Флигг включила видеозапись переговоров — тот самый момент, который так ее поразил.

— Ну, как?

— Впечатляет. Несомненно, он получил какие-то указания от беглого Совета.

— Почему ты думаешь, что именно от Совета?

— Если верить аналитикам, на Керналле нет другой силы. Дарин — именно их связной, остальные — просто пешки. Точнее, даже не связной, а посланник. Впрочем, мне кажется, вы хотели именно этого?

— В идеале, — медленно отозвалась Флигг. — Значит, расчет был все-таки точным?

— Как всегда.

— Хотелось бы верить, — Люсинда остановила запись. — Что удалось понять из перехвата?

— Ничего. Обычные семейные разговоры. Первый вопрос — не обманули ли с карточками на еду. Потом — как они себя чувствуют. Потом — по-разному, но, опять же, ничего ценного.