— Тогда 1000 людей казались мне совершенно каким-то невозможным числом. Мне было не очень понятно, с какого дуба их так много. Я ничего не делала, чтобы меня читали. У меня и интернета-то не было дома, по-моему, года до 2006-го. Это все были интернет-кафе и интернет-класс на факультете журналистики МГУ — аудитория 215, как сейчас помню, с восемью компами, к которым было не пробиться. Потому что Засурский [100] решил устроить бесплатный интернет, чтобы было демократично, и там стояла многокилометровая очередь каждый раз при любых парах. Какую бы самую важную пару ты ни решил прогулять, там все равно уже была куча народа.

— Все свои огромные посты про мужчин и неразделенную любовь ты писала там, вот так, с налету?

— Да-да, садилась и писала.

— И стихи?

— Нет, не всегда. Стишки где-то по блокнотам были. А блокноты всегда заводились исключительно для бумажных дневников. В общем, для меня это была не новая история. Дневники я пишу лет с девяти, а стихи — с пяти. Графомания — она вещь врожденная, с ней невозможно бороться никак.

Говоря это, Верочка хохочет мне прямо в диктофон. Позже, в интервью журналистке, писательнице и литературному агенту Эльвире Барякиной, которое та взяла для своего интернет-проекта «Люди и блоги», любимый поэт нескольких тысяч ЖЖ-юзеров Вера Полозкова скажет: «Однажды в Коктебеле меня познакомили с писателем Битовым — а мне десять лет, и для меня это просто ироничный дядька в седой щетине — я имела наглость ему почитать какие-то свои сочинения. И он дал мне два самых дельных в жизни совета насчет стихов: первое — не писать на листочках, а завести общую тетрадь, чтоб не терялись, второе — под каждый стишкомуказыватъ точную дату его создания. Следую им по сю пору».

Со смехом это было сказано или без — неизвестно. Текст ведь многого не передает. Но рискну предположить, что все-таки со смехом.

В сентябре 2008 года vero4ka написала: «Однажды я поступала в школу юного журналиста, и нам выдавали такой листочек в линеечку, озаглавленный “Автобиография”, так вот там нужно было обязательно указать цель жизни, мне было четырнадцать, и я написала “максимальная самореализация”, без единой ошибки, ну, просто нравилось, как звучит».

— Ты до сих пор одна из самых юных популярных блогеров. Это льстит или раздражает?

— Ты знаешь, сейчас это становится все более угрожающим, — здесь Верочка округляет глаза, понижает голос и произносит с несколько наигранным ужасом: — Потому что появились реально вменяемые люди, которые младше меня. 22 — это уже 17, да? Нормальный вполне возраст, когда ты отдаешь себе отчет во всем.

Мне было скучно в школе, я закончила экстерном два последних класса и поступила в 15 лет на журфак. Но я не вундеркинд, и к тому же я распиздяй ужасный. Что толку в том, что ты поступаешь в 15 лет, если бросаешь в 20? Пока я действительно была не очень взрослая, мне это нравилось — какой-то сорт избранности. К этому привыкаешь, когда говорят: «Вот, в такие годы уже так много понимает!» Мы с Рыжей, кстати, разговаривали — а ей 26 сейчас, — и она говорит: «Почему мне перестали говорить “такая маленькая, и столько знает”? Я по-прежнему много знаю, почему мне перестали это говорить?!»

Роль вундеркинда-любителя привлекает тем уровнем безответственности, который она предполагает, поэтому к нему прибегают многие. Верочка — не исключение. Ее сетевой и публичный образ вплоть до 2009 года — этакий подросток среди взрослых умных зануд. Это позволяет наплевать на всякую внутреннюю цензуру и «премодерацию» того, что говоришь, и просто разговаривать, не пытаясь казаться умным. Сеть вообще дает эту возможность — не быть особенно умным, не отвечать так уж за свои слова. Или отвечать — но только перед собой.

Поэтому в интернете так просто иметь собственное мнение: сетевая безответственность позволяет высказывать его в любом месте, в любое время и в любой форме. А в инфантильном Рунете и вообще очень просто быть маленьким принцем со своим баобабом на собственной маленькой планете. Впрочем, vero4ka и в сети, и в жизни — вполне себе маленький принц: эта роль ей нравится, и именно она в свое время стала ее торговой маркой.

Только что я, inimoralist [101] ,

another_kashin и еще два прекрасных человека. отснялись в программе «Большие» для телеканала «Культура», где говорили об интернет-блогинге. Получилось правда смешно, я была, в общем, куском декорации: сидела в серединке на исполинском стуле, качала ногой в каблуке и изредка вставляла в разговор свои многозначительные «Хмм!»; темой оказался алгоритм поиска правдивой информации в блогах, серьезные дяди апеллировали к терминам а-ля «бритва Оккама», «механизмы формирования общественного мнения»; я широко улыбалась, натурально теребя платочек в руках, и смотрела на красавца ведущего: он Петя, он белозуб, трогателен и совершенно неподражаемо вскидывает брови; глас с неба говорил ему: «Нет, Петь, еще дубль», и он умудрялся третий раз искренне поблагодарить и попрощаться с нами, ни разу не повторившись с формулировкой.

Из журнала vero4ka, 31 октября 2005

— Когда нам с моей подругой Заболотной было по 15 лет, мы составили список вещей, которые точно должны успеть до 20. Выучить такой язык, сякой язык, поучаствовать в таком-то театральном проекте, получить премию «Дебют», развить в себе то, се, повидать такую-то страну. Исполнилась треть.

Правда, на ее исполнение потребовалось почти на три года больше. В 2008 году Вера Полозкова вместе с журналистом Михаилом Калужским начала играть в «Обществе анонимных художников» — интерактивном спектакле, поставленном в Театре. doc немецким режиссером Георгом Жено, учеником Марка Захарова. Это импровизированное коллективное интервью: у спектакля нет четкого сценария, а то, что получится в итоге, очень зависит от того, кто будет в зале.