Будучи одним из самых выдающихся пионеров того критического направления, которое зародилось в связи с научным социализмом, Шеффле, один из первых, пережил также и то брожение мыслей, которое является естественным следствием столкновения двух столь различных точек зрения. Это брожение оставило очень характерные следы в его рассуждениях по поводу процента. Я впоследствии покажу, что в сочинениях Шеффле можно усмотреть не менее трех резко различных способов объяснения процента: один из них относится еще к более ранней точке зрения, два других к более поздней — «критической». Первое объяснение Шеффле относится к группе теорий пользования.

В своем более раннем основном сочинении «Das gesellschaftliche System der menschlichen Wirtschaft»475 Шеффле излагает всю свою теорию процента еще на основании терминологии теории пользования: прибыль на капитал является у него прибылью, извлекаемой из пользования капиталом, ссудный процент — ценою пользования, величина этого процента зависит от предложения и спроса на предоставляемые пользования капиталом; пользования представляют собою самостоятельный элемент издержек и т. д. Но уже во многих местах резко проявляется то, что он намерен изменить только формально признаваемой им теории. Он неоднократно придает слову «пользование» значение, резко отличающееся от того значения, которое придает ему Германн. Он называет пользование капиталом деятельностью субъекта, трудящегося при помощи благ, «использованием» благ для успешного производства, «посвящением», «применением» благ, «действием» предпринимателя475; на основании этих выражений пользование является не столько вещественным элементом производства, вытекающим из капитала, сколько личным, предоставляемым предпринимателем. Этот взгляд находит себе опору еще в том, что во многих местах Шеффле называет прибыль на капитал премией за народнохозяйственную функцию. Затем Шеффле решительно полемизирует со взглядом, что прибыль на капитал является продуктом пользования капиталом, предоставленным для процесса производства (II, 389), и с Германном, которого он обвиняет в том, что тот чрезмерно развивает свою теорию в духе самостоятельной производительности капитала (II, 459). Но, с другой стороны, он часто употребляет слово «пользование» так, что оно может быть объяснено только в объективном смысле, т. е. в смысле Германна; так, например, когда он говорит о предложении и спросе на пользования ссудным капиталом; а в одном месте он определенно признает, что в пользовании наряду с личным элементом заключается еще и элемент вещественный — употребление капитала (II, 458). Однако и он иногда приписывает пользованию капиталом «способность к плодородию» (I, 268), хотя Германну он это ставит в вину. Таким образом, он и не принял окончательно основных положений теории пользования и не отказался окончательно от них.

И в другом, более позднем систематическом сочинении Шеффле «Bau und Leben des sozialen K"orpers»476 взгляды его не вылились еще в одну вполне цельную теорию: в одном отношении он удалился от старой теории пользования, в другом же он приблизился к таковой. И теперь он все еще формально считает существующий в действительной жизни процент на капитал «доходом от пользования капиталом», которое во всякое время имеет хозяйственную ценность. Притом он отказался от субъективного толкования пользования и относится к нему теперь недвусмысленно как к чисто объективному элементу, предоставляемому благами, причем пользования он называет «функциями благ», «эквивалентами полезных веществ в живом труде», «деятельной энергией неодушевленной социальной субстанции». Даже в социалистическом государстве это объективное пользование сохранит свою самостоятельную ценность, а следовательно, и способность создавать процент на капитал: явление последнего может исчезнуть только благодаря тому, что в социалистическом государстве общество, как собственник капитала, будет предоставлять безвозмездно пользование капиталом, обладающее ценностью, и, таким образом, доход, получающийся благодаря этому, достанется в удел всему социальному организму (III, 491 и след.). Зато Шеффле опять уклоняется от более ранней теории пользования в том, что он пользование капиталом не считает уже последним первоначальным элементом производства и все издержки производства сводит к одному только труду (III, 273 и 274). Благодаря этому он создал для объяснения процента новое направление, которое я подробно рассмотрю в другой связи.

Упомянутые последователи Германна не столько развивали его теорию, сколько распространяли ее; заслуга весьма существенного исправления этой теории принадлежит Кнису. В ее основных положениях он, правда, не сделал никакого изменения, но он придал этим положениям гораздо более точное и определенное выражение, чем сам Германн. Теория Германна настоятельно нуждалась в таком исправлении — об этом свидетельствуют многочисленные недоразумения, которые она вызвала. Я уже заметил, что Шеффле считал Германна теоретиком производительности капитала. Еще характернее то, что сам Книс видел в Германне не своего предшественника, а противника477.

Книс вначале не был теоретиком пользования. В появившихся в 1859 году «Er"orterungen "uber den Kredit»481 он смотрел на кредитные операции как на меновые операции или же как на операции купли-продажи, «в которых действие одного относится к настоящему времени, действие другого к будущему» (с. 568). Чтобы быть последовательным, в дальнейшем следовало бы смотреть на процент на капитал не как на эквивалент пользования, переносимого в ссуде, а как на частичный эквивалент самой ссуды, как это уже многим раньше сделал Галиани481. Впоследствии, однако, Книс открыто отказался от своего мнения, мотивируя это тем, что нет никакой необходимости в этом новшестве и что напротив, многое даже усиленно говорит против такового481; еще несколько позже он в подробном полемическом рассуждении ясно высказывает взгляд, что соображения, касающиеся различия ценности, которую могут иметь настоящие и будущие блага одного и того же рода, в зависимости от большей необходимости удовлетворения настоящих потребностей, хотя и «не совсем бесплодны», но ни в коем случае не могут быть достаточными для объяснения сущности явления процента на капитал481.

Вместо этого Книс развивает необыкновенно ясную и основательно продуманную теорию пользования, которая изложена в его обширном сочинении «Geld und Kredit»482. Согласно задаче этого сочинения, Книс должен был исследовать только договорный процент на капитал; однако он ведет это исследование со столь общей точки зрения, что на основании сказанного о договорном проценте на капитал легко можно вывести и его мнение о первичном проценте.

В своих основных положениях он сходится с Германном. Он рассматривает пользование совершенно так же, как и Германн, как «длящееся в течение известного времени и определенным временем ограниченное употребление блага, которое нужно отличать от самого блага — «носителя пользования» — и которое способно к хозяйственной самостоятельности. Что же касается важного для теории пользования вопроса, мыслимо ли также и осуществимо ли самостоятельное пользование благами потребляемыми и перенесение такового, то Книс посвящает этому вопросу подробное исследование, в котором он приходит к положительному ответу485. Другой кардинальный вопрос теории пользования заключается в том, имеет ли самостоятельное пользование капиталом и меновую ценность и подлежит ли оно вознаграждению, которое и становится процентом на капитал, а если это так, то почему. Этого вопроса, как мы знаем, не оставил без ответа и Германн, но его ответ высказан в такой нерешительной и скромной форме, что нередко на него совершенно не обращали внимания485. Книс же объясняет с подробной мотивировкой, что «появление и хозяйственная законность цены за пользование в виде процента обосновывается теми же причинами, которые обосновывают цены вещественных благ»: пользование совершенно так же, как и вещественное благо, является средством удовлетворения человеческих потребностей, «обладающим ценностью и с хозяйственной точки зрения и в действительной жизни» (ein wirtschaftswertiges und gewertetes Object)485. Если я к этому еще прибавлю, что Книс сумел избегнуть не только присоединения к теории производительности, но даже какого-либо намека на это, что он дал в своем учении замечательную критику, в особенности социалистических теорий процента, то я надеюсь, что отметил все наиболее существенные заслуги, которые проявил при развитии теории пользования Германна этот выдающийся по глубине и добросовестности исследования мыслитель.

Я подхожу теперь к тому автору, который сообщил теории пользования самую совершенную форму, к которой вообще она была способна, — а именно к Карлу Менгеру в его сочинении «Grunds"atze der Volkswirtschaftslehre»487 , 487.

Менгер превосходит всех своих предшественников в том, что он строит свою теорию процента на гораздо более совершенной теории ценности, которая, в частности, дает также полное и удовлетворительное разрешение очень трудного вопроса об отношении между ценностью продуктов и ценностью средств производства. Зависит ли ценность продуктов от ценности затраченных на их изготовление средств производства или же, наоборот, ценность средств производства зависит от ценности продуктов? До Менгера насчет этого вопроса блуждали в потемках. Некоторые авторы, конечно, при случае высказывали свои взгляды, которые сводились к тому, что ценность средств производства обусловливается ценностью предполагаемого продукта; таковы, например, Сэй, Ридель, Германн, Рошер488. Но эти замечания никогда не приводились в форме общего закона, не говоря уже о строгой общей мотивировке. Но у этих же авторов по этому же вопросу, как мы убедились, находятся также замечания, предполагающие противоположную зависимость между ценностью продукта и ценностью средств производства, и этого последнего взгляда придерживается огромное большинство экономистов, которые считают основным законом ценности положение, что издержки производства благ определяют их ценность.

Однако до тех пор, пока не был выяснен этот предварительный вопрос, отношение к проблеме процента не могло, конечно, подняться над уровнем неопределенного блуждания в потемках. В самом деле, каким образом можно точно определить разность между ценностями двух величин — затрат капитала и продукта, — если даже неизвестно, где в этом отношении следует искать причину и где следствие?

Менгеру принадлежит поэтому великая заслуга окончательного разрешения этого предварительного вопроса; благодаря этому он раз и навсегда установил отправную точку, с которой нужно исходить при решении проблемы процента, и то направление, которого надо придерживаться. Он разрешает этот вопрос в том смысле, что ценность средств производства («благ высшего порядка», по терминологии Менгера) постоянно и исключительно зависит от ценности изготовленных при их помощи продуктов («благ низшего порядка»), а не наоборот. К этому заключению он приходит при помощи следующего рассуждения489.