Более сильным и широким, чем влияние Томпсона, было, несомненно, влияние Сисмонди.

Я считаю Сисмонди представителем теории эксплуатации; но должен сделать при этом маленькую оговорку. Учение Сисмонди отличается всеми существенными чертами, свойственными теории эксплуатации, кроме одной: он не порицает явления процента на капитал. Он представляет собою автора переходной эпохи: по существу он предан новой теории, но все же он не отрешился еще от старой настолько, чтобы признать все крайние следствия, вытекающие из нового учения.

Значительным и влиятельным произведением Сисмонди, которое главным образом имеет значение для нашей проблемы, являются Nouveaux Principes d’Economie politique646. В этом сочинении Сисмонди ссылается на Адама Смита. Он горячо защищает его взгляд, что труд представляет собою единственный источник богатства646 (p. 51): он порицает то, что три вида дохода — ренту, прибыль на капитал и заработную плату — часто приписывают трем различным источникам — земле, капиталу и труду; в действительности же всякий доход основан исключительно на труде, и эти три вида дохода представляют собою только три различных способа участия в продукте человеческого труда (с. 85). «При нашем состоянии цивилизации», рабочий, создающий своим трудом все блага, не был в состоянии сохранить за собою право собственности на необходимые средства производства. С одной стороны, земля обыкновенно принадлежит по праву собственности другому, который удерживает часть продуктов труда рабочего в вознаграждение за содействие этой «производительной силы»; эта доля представляет собою земельную ренту. С другой стороны, производительный рабочий обыкновенно не обладает достаточным запасом средств к жизни, чтобы иметь возможность существовать во время труда; он также не владеет необходимым для производства сырым материалом и — нередко дорогими — инструментами и машинами. Богатый человек, владеющий всем этим, приобретает благодаря этому некоторого рода господство над трудом бедного: не принимая лично никакого участия в труде, он, в награду за доставленные рабочему выгоды, вычитывает из продуктов труда рабочего наиболее значительную часть (la part la plus importante des fruits de son travail). Эта часть представляет собою прибыль на капитал (с. 86 и 87). Таким образом, благодаря общественным условиям богатство приобрело способность воспроизводиться посредством чужого труда (с. 82).

А на долю рабочего, производящего своим ежедневным трудом гораздо больше, чем необходимо для его содержания за то же время, после того как он поделился с землевладельцем и капиталистом, редко остается больше самого необходимого для существования, что он и получает в виде заработной платы. Причиною этого является зависимость рабочего от предпринимателя, обладающего капиталом. Рабочий гораздо больше нуждается в содержании, чем предприниматель в его труде. Ему необходимо содержание, чтобы жить, между тем как предпринимателю нужен его труд только для того, чтобы извлечь из него прибыль. Таким образом, сделка почти никогда не приносит пользы рабочему: он почти всегда должен довольствоваться самым скудным содержанием, а львиная доля от результатов производительности, возросшей благодаря разделению труда, выпадает на долю предпринимателя (p. 91 и след.).

Тот, кто следил за рассуждениями Сисмонди и обратил внимание, между прочим, на слова: «богачи потребляют продукты труда других людей» (p. 81), должен ожидать, что в заключение Сисмонди объявит процент несправедливой, силою вынужденной прибылью и осудит его. Но Сисмонди не делает такого вывода: он неожиданно приводит несколько темных и неясных фраз в пользу процента на капитал и в конце концов оправдывает таковой. Прежде всего он говорит о землевладельце, что он приобрел право на земельную ренту благодаря первоначальному труду по расчистке или же просто благодаря захвату свободного земельного участка (с. 110). Точно так же он приписывает право на процент собственнику капитала, право, основанное на «первоначальном труде», создавшем капитал (с. 111). Затем он старается доказать, что оба этих вида дохода, которые, как доход от имущества, представляют собою противоположность доходу от труда, ведут свое происхождение из того же источника, что и доход от труда; только их происхождение относится к другой эпохе. Рабочие с каждым годом приобретают новое право на доход благодаря новому труду; собственники же приобрели уже раньше постоянное право благодаря первоначальному труду, сделавшему ежегодный труд более производительным647 (с. 112). «Каждый, — говорит он в заключение, — получает свою долю в народном доходе постольку, поскольку он лично или же его заместители принимают или же принимали участие в созидании этого дохода». Вяжутся ли эти слова, и в какой степени, с ранее высказанными взглядами, на основании которых процент на капитал представляет собою вычет из плодов чужого труда — это, конечно, вопрос иной.

Следствия, которых Сисмонди сам не решался еще вывести из своей теории, скоро были выведены другими с большою определенностью. Сисмонди представляет собою соединяющее звено между Смитом и Рикардо, с одной стороны, и позднейшим социализмом и коммунизмом — с другой. Смит и Рикардо своей теорией ценности подали повод к зарождению теории эксплуатации, но сами они еще не вывели таковой. Сисмонди по существу дает теорию эксплуатации почти уже в окончательном виде, но он не применяет ее к социально-политическим проблемам. За ним следуют, наконец, многочисленные представители социализма и коммунизма, которые вывели из старой теории ценности все ее теоретические и практические следствия и пришли к заключению, что процент представляет собою следствие грабежа и поэтому он должен быть уничтожен.

С теоретической точки зрения было бы совершенно бесцельным рассмотрение всей обширной социалистической литературы нашего столетия со всеми ее формами, в которых она проповедует теорию эксплуатации. Мне пришлось бы в таком случае утомлять читателя бесконечным множеством параллельных мест, которые, едва отличаясь по форме, представляют скучное однообразие по существу и которые к тому же в громадном большинстве ограничиваются простым констатированием главных положений теории эксплуатации, не прибавляя для доказательства таковых ничего, кроме ссылки на авторитет Рикардо или некоторых общих мест. Большинство ученых социалистов изощряло свой ум не столько в обосновании собственных теорий, сколько в резкой критике теорий противников.

Поэтому из множества социалистических авторов я остановлюсь только на некоторых, которые особенно повлияли на развитие или распространение нашей теории.

Среди них особенно резко выделяется П.Ж. Прудон, автор «Contradictions economiques» («Экономических противоречий» — фр-), благодаря чистоте мыслей и блестящей диалектике — качествам, сделавшим его самым влиятельным апостолом теории эксплуатации во Франции. Так как для нас содержание важнее формы, то я не стану приводить подробных образцов его слога, а ограничусь лишь изложением сущности его учения в нескольких словах. Сразу можно будет заметить, что оно, если не считать некоторых особенностей формы, весьма мало отличается от вышеприведенной общей схемы теории эксплуатации.

Прежде всего Прудон считает несомненным, что труд создает всякую ценность. Рабочий имеет поэтому естественное право собственности на весь свой продукт. В наемном договоре он уступает это право собственнику капитала за заработную плату, которая меньше уступленного продукта. При этом его обсчитывают, так как он не знает ни своего естественного права, ни размеров сделанной им уступки, ни смысла контракта, который заключает с ним собственник. А последний пользуется при этом заблуждением и неведением, чтобы не сказать подлогом и обманом («erreur et surprise, si m^eme on ne doit dire dol et fraude»).