Шрифт:
«Я не только наследник, – одернул Райлен. – Я мужчина. Хуже того – беспросветно влюбленный мужчина!»
«И что вы сделали?» – Нет, упускать удачу газетчик не собирался.
«Кажется, я нарушил все мыслимые запреты. Я… Знаете, сложно в этом признаваться, но, надеюсь, меня поймут. Я преследовал госпожу Соули. Подстраивал встречи, добивался внимания… Апофеозом моей глупости стал вальс на балу в честь праздника Первого дня лета».
«Что вы сделали?» – вопрошал журналист участливо.
«Я вынудил ее подарить мне два танца, и, когда понял, что время истекло… я создал иллюзию музыки».
«То есть?»
«То есть она слышала звуки вальса, хотя в зале царила тишина».
«Но… но это скандал, господин Райлен!» – Могу поклясться, газетчик в этот миг хохотал.
«Я не мог ее отпустить, – признавался маг. Самый любимый маг на свете! – Еще караулил под ее окнами…»
«Быть не может!»
«И, кажется, она заметила, – продолжал брюнет. – Правда, мне наблюдательность госпожи Соули стоила битвы с оравой сторожевых псов и порванного камзола».
Вот тут черноглазый точно врал! Зато мне вспомнилось явление господина Хашшра и то, как быстро Райлен откликнулся на зов. Ведь с момента отправки журавлика и четверти часа не прошло… Неужто и впрямь караулил?
«Что вы чувствуете, зная, что вашу возлюбленную держат в тюрьме в карцере для особо опасных?» – вопрошал Сиятельный.
«Господин Викс, я не могу ответить на ваш вопрос честно, потому что эти слова… цензор не пропустит. Если описывать в общих чертах – я крайне зол».
«Вы намерены добиваться наказания для сотрудников Особого отдела?»
«Думаю, мы решим вопросы в частном порядке. Но если они будут настаивать…»
«О! Почему я не завидую этим воякам?»
«Вы слишком умны!» – Грубая лесть, но эффект достигнут, потому что статья, резюмирующая этот разговор… в общем, господину Вакирсу лучше подать в отставку, честное слово. Читая рассуждения Викса Сиятельного, даже я прониклась к себе такой жалостью, что едва не прослезилась. Кажется, меня не только в карцере держат, но и пытают раскаленными прутьями.
– Госпожа Соули, вы должны дать опровержение! – возопил Вакирс, врываясь в мою обитель. Глава Особого отдела королевской канцелярии напоминал побитую дворнягу.
– Еще одно интервью для «Верилия сегодня»? – И откуда во мне столько ехидства? – Вы уверены?
Мужчина в форменном камзоле с чувством скомкал экстренный выпуск газеты и пробкой вылетел из карцера.
О Богиня! Дай мне сил! И терпения…
Терпение понадобилось буквально через час. Господин Вакирс вновь вломился в карцер, но в этот раз не кричал и желваками не поигрывал. Он устало опустился на нары, спросил:
– Госпожа Соули, за что мне это все? – И прежде чем успела уточнить, добавил: – Госпожа Соули, у меня две дочери… такие же легкомысленные девицы, как вы. Не будь их, я бы… я бы ни за что не понял чаяний Милана. А так…
С этими словами глава отдела, в котором служит наш старшенький, протянул лист гербовой бумаги. Вот только печати… они не верилийскими были.
– Большой Совет выражает протест, – вслух прочла я. Дальше пришлось молча, потому что господин Вакирс… завыл.
«Большой Совет выражает протест!
Ваше величество, до нас дошли слухи о неправомерном пленении и заключении под стражу госпожи Соули, урожденной Астир, нареченной Веймор.
Доводим до Вашего сведения, что в случае причинения вреда данной особе Большой Совет первого (седьмого) мира будет вынужден требовать права кровной мести.
В случае дальнейшего содержания госпожи Соули под стражей (читай – в тюрьме) Большой Совет первого (седьмого) мира оставляет за собой право на военное вторжение на территорию Верилии и за последствия не отвечает.
Ваше величество, мы требуем немедленного освобождения госпожи Соули. В случае, если Ваша система правосудия считает ее опасной, требуем передачи данной особы уполномоченному послу первого (седьмого) мира в Верилии для немедленного препровождения в первый (седьмой) мир.
Надеемся на Ваше благоразумие».
Вместо подписи – печати, одна серебристая и две золотые. В каждой прорисован след звериной лапы. Глупость, наверное, но тот, что серебряный, показался таким родным…
Но улыбалась я по иной причине – снизу корявым почерком было приписано «дубликат!», а следом ну прям-таки волшебное: «Вакирс, порву! И скажу, что так и было. Искренне твой, Стремительный».
Мама… как страшно жить!
– Как вы умудрились стать нареченной Веймор, госпожа Соули?
В том, что о роде Веймор слышу впервые, я не призналась. Догадки, что это имя относится к седьмому миру и стае Кровавых, также проглотила. Рассказать, как из внучки покусанного оборотнем человека превратилась в сестру двух Вожаков, тем более не могла – не помнила. В общем, пришлось пожать плечами и улыбнуться.