«Что же тогда получится? Это нетрдно предуга-дать. На смиу организованнаго въ могучее государ-ство общества явится анархія со всми ея несправедли-востями и ужасами. Охотники пожить чужимъ тру-домъ, лнтяи и преступники уничтожатъ трудящихся мирныхъ людей, завладютъ ихъ имуществомъ, но, не-сомннно, оно не пойдетъ имъ въ прокъ. Трудиться они н въ состояніи — не такова ихъ организація, промота- . ють, пропьютъ, продятъ все, что добыли грабежомъ и насйліемъ, и въ конц концовъ нстребятъ другъ друга. Вотъ единственный возможный конечный результатъ гуманнаго принцииа «непротивленія злу».'.

«Да неужели же вся наша общественность съ ея правовыми порядками, съ ея науками, искусствами, съ религіей для того только и существуетъ, для того толь-ко камень по камню созидалась и совершенствовалась тяжкими усиліями безчисленныхъ человческихъ поко-лній, чтобы въ конц концовъ быть уничтожеиной т-ми отбросамн общества, тми потерявшими образъ и подобіе Божіе двуногими существами, которыя и теперь являются злйшими врагами всякаго порядка, благопо-лучія и мира?

«Думать такъ, стремиться къ такому жалкому кон-цу, значитъ, прежде самимъ надо или потерять послд-нюю каплю здраваго смысла или обезумть въ своей не-нависти къ самому великому, къ самому чудесному да-ру Творца — къ жизни.

«Я не сомнваюсь, госнода, что вы-то, люди земли, люди не запутанныхъ мудрствованій, а люди здраваго смысла, совершенно согласны съ моими воззрніями и выскажете иолное осужденіе, а гд понадобится, вступите въ непримиримую, не на животъ, а на смерть борьбу вотъ съ этимъ гуманнымъ припципомъ «непро-тивленія злу», потому что, какъ я доказывалъ вамъ, въ

конц концовъ это — не гуманный, а, наоборотъ, дгесто-чайшій изъ жестокихъ и безумнйшій изъ безумныхъ принциповъ...

— Г. товарйщъ прокурора, — опять прервалъ, но мене рзко, предсдательствующій: — это къ длу не относится. Прошу ближе къ длу...

И обвинитель иа этотъ разъ не счелъ себя зад-тымъ. Сейчасъ говорилъ онъ не столько для присяж-ныхъ, пе понимавшихъ и половины этой части его р-чи,сколько для публики переднихъ рядовъ, откуда на него было устремлено нсколько паръ виимательныхъ женскихъ глазъ.

Онъ прйдолжалъ:

«Такъ вотъ... господа совстные судьи, проявите вашу милость и къ государству, которое послало васъ сюда, и къ преступникамъ. Своимъ сптведливымъ иостановленіемъ вндрите въ отуманенныя головы этихъ юношей, сидящихъ на скамь подсудимыхъ. что кровь человческая, жизнь человческая, даже и въ наши скверныя времена всеобщаго помутннія все-таки не дешевле воды и водіси; не длайте ихъ вашимъ снисхожденіемъ способными пойти по той страшнойдо-рог, на которую они такъ рано вступили. Вы своимъ справедливымъ, нелицепріятнымъ приговоромъ убере-жете ихъ души отъ новыхъ грхоЪъ, а иославшему васъ обществу принесете двойную пользу. Первая, что изба-вите его отъ вредныхъ членовъ, вторая, что суровымъ приговоромъ надъ этими подсудимыми устрашите дру-гихъ неуравновшенныхъ, склонныхъ къ преступленію натуръ и тмъ сохраните для государства много полез-ныхъ жизней. Во имя этихъ общественныхъ и государ-ственныхъ интересовъ я возлагаю на васъ, господа, на-дежду, что вы вынесете обвинителышй приговоръ».

Товарищъ прокурора съ легкимъ поклономъ опу-стился на свое мсто. Онъ былъ доволенъ своей рчью и особенно той несвойственной ему горячностью, кото-рую ироявилъ въ ней, но тотчасъ же исиугался мысли: не позволилъ ли онъ себ какого-либо жеста, какого-ниб^дь движенія, неприличнаго для человка его кру-га, человка сІізЬіп&иб?

Припомнивъ все, молодой юристъ успокоился.

«Ну, теперь Бушуевъ накидаетъ мн «галокъ» въ своемъ резюмэ», — подумалъ онъ о предсдательствую-щемъ и тутъ же одновременно вспомнилъ и причину своего неизмнно приподнятаго радостнаго настроенія. Причина эта — состоявшійся надняхъ давно жданный переводъ иа службу въ Петербургъ, о которомъ третья-го дня его увдомилъ отецъ-сенаторъ.

Рчь товарища прокурора произвела сильное впе-чатлніе на слушателей.

Нкоторые изъ публики переднихъ рядовъ почти огорчились, что молодой юристъ такъ кратко и точно доказалъ, что парни виновны и что опровергнуть его доводы невозможно. Но такъ думали только неопыт-ные простаки. Люди ^опытные, наоборотъ, потирали Рукй, предвкушая удовольствіе отъ того, какъ адвокатъ будетъ въ пухъ и прахъ разносить доводы обвинителя.

Присяжнымъ тоже понравилась эта рчь. Никто изъ нихъ уже не сомнвался боле, что передъ ними сидятъ завдомые убійцы, которымъ никакъ нельзя дать ни малйшаго снисхожденія. Слушали почти вс со вниманіемъ, хотя и не вс одинаково. Старшина-нмецъ съ своимъ налитымъ лицомъ и красной лыси-ной на круглой голов, сразу уходившей въ плечи, такъ и замеръ въ наклонеиной поз, не шевелясь и не сводя выпученныхъ глазъ съ оратора за все время; с-денькій старичокъ-приказчикъ, опершись подбородкомъ на р.уку и иаклоннвъ одно .ухо, тоже сидіілъ неподвиж-

но и смирно, какчь бЫ'пригорюмившись, и слушалърчь съ кроткимъ благоговніемъ, какъ благочестивые про-столюдины слушаютъ чтеніе божественнаго писанія; остальные, сложивъ руки на колняхъ, часто и осто-рожно отдувались, видимо, отъ напряженія, съ какимъ они слушали непривычныя для ихъ уха слова, но слу-шалн вниматёльно, безъ сонливости, что замтно было по ихъ оживленнымъ глазамъ на волосатыхъ лицахъ, и только одинъ изъ присяжныхъ все время клевалъ но-. сомъ н ікогда цросыпался, каждый разъ испуганно огля-дывался на судей и, желая замаскировать непреобори-мую дремоту, осторожно откашливался.

Адвокатъ сталъ изъ-за столика и энергично шаг-нулъ къ присяжнымъ.

Теперь его певысокая фигура вся была на лицо отъ макушки, поросшей крпкими, черными, коротко остри-женнымн волосами, до широкихъ, слгка задранныхъ кверху носковъ его болыннхъ ладьеобразныхъ, лосня-щихся штиблетъ на чрезвычайно толстыхъ подошвахъ. Казалось, изо всхъ поръ его сытой, самоувренной фи-гуры вяло несокрушимымъ благополучіемъ и самодо-вольствомъ. Объ этомъ свидтельствовали румянецъ его полныхъ щекъ, необыкиовеино дружная, густая ра-стительность на лиц и голов, увренная округлость какъ жестовъ, такъ и членовъ его фигуры, уже обло-жившейся слоемъ подкожнаго жирка. Чувствовалось, что минетъ годокъ-другой благополучнаго житія и мо-лодой адвокатъ отяжелегь и обрюзгнетъ. 0 томъ же благополучіи и самоувренности свидтельствовали и дорогого сукна новый черный фракъ адвоката, его жи-леткг съ вырзомъ, доходящимъ почти до основанія брюкъ, его блая, твердая, какъ панцырь, манишка, на-конецъ, широкія брюки, сложнвшіяся рзкими склад-ками на подъемахъ ногъ.