«Обернулся чертенокъ добрымъ человкомъ и на-нялся къ мужику въ работники. И пошла съ той поры у пашего мужика удача.

«Въ первый годъ приказалъ мужпкъ посять хлбъ на горахъ, 'а работникъ посялъ въ низин. Выпало засушливое лто. У сосдей хлбъ погорлъ, а у нашего мужика хлбъ обломный уродился. На другой годъ приказьгваетъ мужикъ посять въ низи-н, а работникъ сетъ иа горахъ. Лто выпало моч-ливое; у всхъ хлбъ сгнилъ на корпю, а у нашего мужика амбаръ ломится отъ хлба. На третій годъ мужикъ ужъ и не зналъ, куда двать зерно. Тогда-то чертенокъ научилъ мужика 'затереть хлбъ и вино курить. И накурилъ мужикъ цлую бочку вина. По-проОовалъ, понравилось. Сталъ онъ самъ пить и дру-гихъ почтовать.

«Смотался чертенокъ къ набольшому чорту и са-мого его привелъ къ мужику. А у того уже сидятъ гостн — все свои деревенскіе богати.

^Выпили мужики по первому стаканчику; глаза у всхъ замаслились и начали они дружка дружк пріят-ныя слова говорить, хвалить друікка дружку, льстить другъ другу, а какъ выпили по второму стаканчику, рчь-то сразу перемнилась: стали перекоряться, ру-гаться, дальше-больше, дошло дло й до драки. Въ кровь исколупали одинъ „цругому носы, пощипали во-лосы и бороды. Вздумалъ было хозяинъ разнимать гоетей. такъ куда! И ему досталось на орхи. (Въ зал раздался сдержанный, одобрительный хохотъ). Вы-пили мужики по третьему стаканчику и стали ужъ го-ворить «кто въ лсъ, кто по дрова», кричатъ, пере-биваютъ другъ друга, а какъ пошли расходиться по домамъ, такъ и попадали кто-гд. Хозяинъ вышелъ проводить гостей, повалился носомъ въ грязь, барахта-ется, хрюкаетъ, какъ свинья.

«Подивился на это нАбольшій чортъ и шнбко ему это понравилось, расхвалилъ онъ чертенка и повысилъ его въ чиігахъ. «Теперь», говоритъ, «намъ можно спо-койно спать. Тепепь вс люди будутъ наши».

313

«й крпко призадумался нА-бльшьй чортъ да н говоритъ дошлому чертнку: «А я, говоритъ, понимаю, что ты сдлалъ». — «А что?» — спрашиватъ чертенокъ. «Ты, говоритъ, въ это пойло подмшалъ лисьей, вол-чьей и свиной крови, потому что, какъ только вы-пили они по првому стаканчику, такъ и ^алисили дружка передъ дружкой; какъ выпили по второму, такъ и ну рычать и драться, какъ бшеные волки, а какъ пропустили по третьему, такъ и полегли вс въ лужи н хрюкаютъ, какъ боровья». — «Нтъ, отвтилъ чертенокъ, никакой такой крови я не подмшивалъ, а лисья, волчья и свиная кровь всгда текла въ жилахъ у людей да только люди не давали ей хода, а виномъ я разбудилъ е».

«Такъ вотъ, господа, откуда пошло это злье, вотъ кто изобрлъ этотъ ядъ, ежедневно и ежчасно отра-вляющій милліоны русскихъ людей.

«Теперь уяіе черти сами не производятъ вина, а этимъ дломъ занимается наш министерство финан-совъ и занимается •пастолько успшно, что одной сплошной волной «монополька» шириною отъ Ледови-таго океана до южно-русскихъ морей захлестнула и топитъ и топитъ святую Русь. И катится она, эта пья-ная волна, нустанно, безпрерывно по равнинамъ, по горамъ и лсамъ на десятки тысячъ верстъ, отъ Бал-тійскаго моря вплоть до Великаго океана. Теперь пра-вославные люди съ гормъ ли, съ радостью ли, не въ церковь идутъ, а валомъ валятъ... въ кабакъ, валятъ вс: и стары, и молодые, и подростки, и дти, почти поголовно валятъ мужики, навдываются и бабы.

«Мы—народъ ужасающе бдный, почти ниіцій; у наоъ бблыпая часть дтй остается за дверьми школы, потому что намъ не на что построить школъ, нечмъ платить жаловапья учителямъ, за то кабаки явные и тайные на всхъ улицахъ, па всхъ переулкахъ гра-довъ и весей Святой Руси. Приходи, крещеный людъ, пей, сколько влзетъ, только плати свои трудовыя де-

нежки. И крещеный ліодъ преть въ кабаки, спускаетъ послдніе гроши, отраБляется чертовымъ зельемъ, а потомъ, пропивъ умъ, озорничатъ, буйствутъ, теря-тъ состояні, здоровь 'И часто доходитъ до скамьи подсудимыхъ, а з^тмъ—тюрьма, каторга. И подлежа-щія власти н только н препятствуютъ развивающе-муся съ каждымъ днемъ ужасающему бдствію, а; на-оборотъ, всячески способствуютъ развитію его. Он д-лаютъ то само, • что длалъ бы чловкъ, который вмсто того, чтобы заливать начавшійся пожаръ, суетъ головни подъ крыши другихъ строеній. Да власти и ие могутъ вести иную линію, не могутъ, потому что вотъ уже много лтъ, какъ наше министерство финан-совъ стало монопольнымъ поставщикомъ вина оптомъ и въ розницу и, какъ всякій торгашъ, кровно заинте-совано въ ходкомъ сбыт евоего проклятаго товара.

«И въ результат что же? А вотъ нчто похоже на невыразимо грустную ,сказку. Была на земл свя-тая Русь съ своимъ твердымъ, мощнымъ, но кроткимъ обликомъ. Все терпливо и мужественно перенесла она въ свою долгую мпогострадальную жизнь: и удльные раздоры и опустошительныя нашествія иноплемен-ныхъ враговъ, и неистовства грознаго царя, и ужасы времепщиковъ, и крпостное рабство и не пошатнулась, не разбилась она, не исказился отъ того святой, кроткій ликъ ея, не ожесточилось сердце, не помутился умъ.

И Богъ благословилъ ея тяжкій историческій крестъ, и нечеловческій трудъ, и неописуемыя страданія ея, и она изъ бурь и грозъ, изъ крови и пламени всякій разъ выходила обновленной и все ширилась и все крп-ла... Изъ зависти дьяволъ опоилъ великій народъ сво-имъ зельемъ и желаннаго достигъ. Потемнло, искри-вилось кроткое лицо народа пьяной судорогой; озлоби-лось сердце; пропитъ умъ. И безъ замедленія враги дали первый грозный толчокъ. И теперь не только яе ширится Русь, а въ страх и трус озирается по сторо-намъ, и она, еще недавно неодолимая и страшная, какъ

Божій гнвъ, дрожитъ за собствениое существованіо...

А почему? Да потому.что въ проклятбй черед другихъ роковыхъ причинъ, приведшихъ насъ къ наденію и раз-грому, нашъ племенной порокъ — пьянство занялъ одпо изъ лервеиствующихъ мстъ. И вотъ на нашихъ гла-захъ святая Русь стала пьяной Русью, опустилась, раз-вратилась и руками молодого деревенскаго поколнія занялась самоистребленіемъ. Если до сихъ поръ Россія еще не спилась вся поголовно, то идетъ къ этому бы-стрыми, широкими шагами.

«И оть этого ужасающаго пьянства во всей нашей злополучной жизни нестроенія всякаго рода, разореніе, застой. Мы во всемъ отстали и съ каждымъ днемъ все боле и боле атстаемъ отъ другихъ трезвыхъ народовъ. Т богатютъ, мы бднемъ; т крпнутъ, мы слаб-емъ; т просвщаются, мы дичаемъ, и какъ заморенныя хилыя клячи заплетающимися ногами еле-еле тащимся въ хвост нашихъ трезвыхъ сосдей. Спимъ и пьемъ, пьемъ и спимъ и въ довершеніе буйствуемъ и озорни-чаемъ. По этому поводу мн вспомнились слова дру-гого нашего великаго писателя Тургенева: