Шрифт:
На самом деле, эпитет Батюшкова и Пушкина — обыкновенный галлицизм. См., например, Дюдуайе (Жерар, маркиз дю Дуайе де Гастель, 1732–98) в мадригале м-ль Долиньи (хорошенькой актрисе, на которой он со временем женился) 1 мая 1769 г. («Almanach des Muses» [1809]. с. 35):
…des oiseaux la voix brillante… <…яркий голос птиц… >.VI
2–3Ср.: Аддисон, «Зритель», № 37 (12 апр. 1711 г.): «…маленький ручеек, бегущий по зеленому лугу…».
5–6См. коммент. к главе Седьмой, V, 6.
6шиповник.Европейский шиповник с душистыми розовыми цветами и мягким красным плодом, Rosa cinnamomea L. — скромная провинциальная родственница примерно шести тысяч культивируемых разновидностей розы. Цветет в июне. Л. Х. Бейли в «Руководстве по выращиванию растений» (Нью-Йорк, 1949, с. 536) услужливо сообщает: «Старая садовая роза, ставшая дикой и сохранившаяся вокруг старых владений вдоль изгородей, на кладбищах и вдоль обочин дорог». Русские источники, напротив, считают его предком садовой розы (М. Нейштадт, «Определитель растений» [Москва, 1947–48], с. 263).
10Пришельцу.Грамматически «пришелец» означает «того, кто пришел из другого места», и Пушкин, вероятно, употребил это слово неточно вместо «прохожий», лат. «viator».
VII
2–4Могила поэта с венком и лирой, свисающими над ней с ветвей, была воспета Жуковским в знаменитой элегии 1811 г. «Певец». Она состоит из шести строф, по восьми стихов каждая, с рифмовкой abbaceec. Ее размер любопытен и был большой новостью в русской просодии: за четырьмя ямбическими пятистопниками в каждой строфе следуют три ямбических четырехстопника, а заключительная строка написана дактилическим двусложником (строки 41–48):
И нет певца… его не слышно лиры… Его следы исчезли в сих местах; И скорбно все в долине, на холмах; И всё молчит… лишь тихие зефиры, Колебля вянущий венец, Порою веют над могилой, И лира вторит им уныло: Бедный певец!Следует заметить, что понятие «бедный певец» употребляется по отношению к Ленскому в главе Шестой, XIII, 10 — «На встречу бедного певца», «`a la rencontre du pauvre chantre».
9–10, 12См. коммент. к главе Шестой, XL, 14.
9–11Описывая забытую могилу Ленского на обочине русской Аркадии, Пушкин передает посредством двух замечательных переносов работу сорняков и забвения:
Но ныне… памятник унылый Забыт. К нему привычный след Заглох. Венка на ветви нет…Переводчик дорого бы дал, чтобы сохранить точный рисунок и аллитерации (протяжное «ны», повторяющийся ритм двух двусложных слов, начинающихся с «з»), но должен удовлетвориться лишь сохранением переносов.
Начальное слово в строке 11 наиболее точно передается по-английски как «заросший сорняком», но, строго говоря, никакой русский эквивалент слова «сорняк» не проявляется на самом деле в слове «заглох». Это не имело бы большого значения, если бы английское слово «сорняк» не было замешано в ситуацию довольно неординарную. Я очень сомневаюсь, что в то время, когда это было написано (период с осени 1827 г. и до 19 февр. 1828 г.), Пушкин настолько хорошо владел английским, что мог не только пробежать английскую поэму в почти две тысячи строк, но и уловить тонкости английского ритма; тем не менее, факт остается фактом: глава Седьмая «ЕО», VII, 9–11 имеет поразительное соответствие и по настроению, и по движению тональности с отрывком из произведения Вордсворта «Белая Рильстонская лань» (написана в 1807–08 г., опубл. в 1815 г.), песня VII, строки 1570–71, 1575–76: