Стаза усмехнулся — можно было и не приказывать прикончить стражников. Они и так умрут.

Надеюсь, мы все равно останемся друзьями?

Кром’лей Аспаривара открыла глаза. Она не могла точно сказать, что заставило ее проснуться среди ночи — какое-то шестое чувство, порой пробуждающееся в минуты опасности. Наложница Глаз служила Владельцу верой и правдой уже почти пятьдесят земных лет — еще с тех пор, когда он был всего лишь Наследником, молодым и неопытным сыном Владельца, еще только готовящимся принять страну. В те времена она была его Наложницей не только в переносном, но и в прямом смысле…

Да, с тех пор прошло почти десять миллентумов. Молодой парень превратился в дряхлого старца, мерзнущего даже в самую сильную жару. А юная красотка, когда-то исполнявшая перед Наследником «танец с колокольчиками», сгорбилась и подурнела, переродившись в одну из наихитрейших интриганок при дворе своего бывшего любовника. Владелец всецело доверял ей и посылал на самые сложные задания, с которыми не мог справиться никто другой.

Вот как сейчас. Аспаривара провела в Наранно всего лишь вигентум, но за это время успела понять — этот город похож на рыбу, начавшую гнить. Как известно, рыба гниет с головы, и именно так здесь и обстояло — Наместник Мараха врал на каждом шагу и явно скрывал какую-то черную тайну. Наложница Глаз уже не раз ощущала во сне чей-то липкий колдовской взгляд, ощупывающий ее ночные грезы. Она пока что не сумела доискаться, что скрывают эти древние стены, но уже подошла к разгадке очень близко…

Как только что выяснилось — чересчур близко.

Сухонькая старушка быстро перевернулась через край ложа и бесшумно скользнула на пол. Она торопливо подхватила деревянный валик, давно заготовленный на такой случай, положила его на свое место и накрыла покрывалом. На миг заколебавшись, добавила еще и парик — теперь сходство со спящей женщиной стало совершенно полным.

Осталось только спрятаться самой. Большинство юберийцев спит в гамаках, на плоских крышах домов или просто на земле, но у богачей кровати роскошные, очень высокие и очень красивые. Обычно их делают в виде четырех деревянных птиц, стоящих спинами друг к другу и удерживающих деревянную раму с веревочной сеткой. Пространства под ними вполне хватает, чтобы спрятать одну некрупную женщину. Аспаривара затаила дыхание — за дверью послышались чьи-то шаги.

Цельная бронзовая дверь, запертая надежным замком, слегка задрожала. Потом она чуть вздрогнула и повернулась на штырях. Наложница невольно улыбнулась — она в первый же день заметила, что запор на этой двери таит в себе подвох. Повернув неприметный штырек на одной из панелей, его легко можно было открыть снаружи. Разумеется, она тогда не подала виду, что заметила это, но с тех пор ни разу не оставляла в своей опочивальне ничего важного, а когда отлучалась, связывала дверь и косяк тончайшей нитью столичной выделки. Здесь ее не удалось бы ни заменить, ни скрепить — так что Наложница Глаз сразу заметила бы, появись в ее отсутствие незваные гости.

Однако пока что этого ни разу не происходило.

По полу забегали тени — человек, вошедший в комнату, нес с собой масляный светильник, бережно прикрытый тряпицей. В этом слабом свете Аспаривара увидела две ноги, обутые не в сандалии, как обычно, а в моллистаны — нечто вроде чулок с очень толстыми подошвами, представляющими собой мешочки, набитые обрезками мягчайших тканей. В Юберии эта обувь считалась уделом сибаритов, любящих комфорт, и носили ее только дома. Но есть и еще одна категория людей, высоко ее ценящих — воры, шпионы и наемные убийцы. Те, кому часто приходится незаметно куда-то прокрадываться. Ни одна другая обувь не обеспечивает такой тишины, как моллистаны.

Сами ноги Наложница Глаз узнала сразу же — конечно же, Наместник Города. Тот, за кем ее и послали присматривать. Она затаила дыхание, ожидая, что этот подозрительный тип станет делать.

Наместник вел себя странно. Он переминался с ноги на ногу, словно пребывая в глубоких сомнениях. А потом тоскливо всхлипнул и с силой опустил руку. В тусклом свете мелькнул какой-то странный отблеск.

Аспаривара не стала терять времени. Она выкатилась из-под кровати и резко вскочила на ноги, досадуя на возраст — с годами такие акробатические трюки давались все тяжелее и тяжелее. Наместник Города начал поворачиваться… и замер с открытым ртом — к горлу прижался длинный желтый ноготь.

— Ц-ц-ц, — зловеще прошептала Наложница Глаз. — Да хранят боги Владельца, льке Мараха. Тебе не спится и ты решил проведать свою гостью?

— Д-да… д-да… — еле слышно ответил Наместник Города.

Он изо всех сил старался не шевелиться. Ногти средних пальцев Наложницы Глаз достигали двух сантиметров в длину. И все знали, что ярко-желтый цвет им придает смертельный яд — вытяжка из желчного пузыря субарруты, редчайшего яйцекладущего млекопитающего, похожего на утконоса. Одной царапины этим ногтем хватит, чтобы отправить человека на встречу с богами.

— Медленно подними руку и отдай мне свое оружие, — тихо приказала Аспаривара. — Не вздумай сделать что-нибудь неправильное — я успею воткнуть палец тебе в горло.

— Что ты такое говоришь, лька Аспаривара… — задрожал толстяк, послушно отдавая ей кинжал.

— Забавная игрушка… — хмыкнула Наложница Глаз. — Откуда ты ее взял?

— Я… я… я не могу сказать…

— Дорогой мой льке Мараха, время запирательств прошло, — чуть усилила нажим Аспаривара. — Ты только что покушался на мою жизнь — это уже означает для тебя смерть на Красной Колеснице [74] …