– Куда мы едем?

– На Саут Сайд.

– Сейчас?!

Удивленный возглас Алекса был понятен. Слава самых криминальных районов Чикаго, оплота афроамериканских криминальных группировок, вышла далеко за пределы штата Иллинойс. Белые жители Чикаго даже днем опасались там показываться. А ночью туда мог отправиться только Супермен или самоубийца.

– Не поздновато для таких поездок?

– В самый раз, – сказал полицейский, сворачивая на 294-ю автомагистраль и вытаскивая из кармана листочек бумаги: – Вот адрес, где жил румын. Введи его в навигатор. Пообщаемся с его соседями.

– Слушай, Анджей, если отпечатки совпадают, получается, Бесник на самом деле из могилы вылез?

– Ты сам-то в это веришь? – хмыкнул Анджей. – Или фильмов Джоржа Ромеро насмотрелся?

– Но как по-другому объяснить? Бесника десять дней назад похоронили? Похоронили. Вчера он к тебе домой пришел живой? Пришел. Отпечатки в морге ты с него сам снял. И бронежилета на нем не было.

– Но не мог же он действительно восстать из мертвых! Просто мы чего-то не видим, – раздраженно хлопнул ладонями по рулю поляк.

– Но логика…

– Логики в этом деле я вообще пока не наблюдаю.

– И что ты у него дома собираешься увидеть? – усмехнулся Алекс. – Гроб с землей вместо дивана? Ворота в иной мир?

– А кто сказал, что мы в квартиру к нему пойдем?

Машина свернула на выезд с автомагистрали. Через пять минут «Лексус», сбавив скорость, медленно ехал по замусоренной улице.

– Помню, был случай на этом перекрестке, – сказал Анджей. – Две банды разборки со стрельбой устроили. Мы примчались и попали под перекрестный огонь. Ведь полицейские и для тех и для других – враги. Еле отбились тогда.

– Спасибо, что рассказал, – буркнул Алекс, – теперь мне стало гораздо спокойней.

Около тускло освещенных магазинных витрин по тротуару прогуливались подозрительные типы. Некоторые узнавали Анджея и тут же отворачивались. Вдруг к машине бросился чернокожий пацан лет двенадцати. Едва не попав под колеса, он заорал:

– Эй, хотите дунуть?!

Анджей не обратил на него внимания, продолжая ехать вперед и периодически поглядывая на экран навигатора.

– Дунуть? – не понял Алекс.

– Кокаин нюхнуть, – объяснил полицейский. – Это «пушеры». «Уличные фармацевты». У них все, что хочешь, можно купить: колеса, травку, амфетамины.

– Здесь столько наркоманов?

– А ты оглянись вокруг. Думаешь, нравится им тут жить? А так нюхнул коксу или глотнул таблетку, глядишь – и мир посветлел вокруг. Правда, только на время. Но возвращаться в эту помойку надолго «нарики» не желают. Им там, в своем мире, намного интересней.

– А почему дилеров не ловят?

– Да ловят, конечно. Но их тут же сменяют новые. Только это все мелкая рыбешка. До крупных фигур очень тяжело добраться – слишком большой бизнес.

Алекс настороженно озирался по сторонам, рассматривая высокие обшарпанные дома с заколоченными окнами и старыми пожарными лестницами, между которыми стояли особняки с чугунными решетками и деревянными верандами, на которых расположились негры. Старики сидели на раскладных стульях или прямо на ступенях, молодежь подпирала плечами стены.

Парни, стоящие группами на каждом углу – в дутых куртках и болтающихся между колен джинсами, – провожали двух белых в машине вызывающими взглядами. Агенту ФБР захотелось нажать блокировку дверей.

– То-то у меня чувство, что мы больше не в Канзасе, – улыбнулся Анджей.

– Почему дома заколочены? – спросил Алекс, которому хотелось отвлечься разговором.

– Чтобы бомжи не залазили греться. Газ-то в доме давно отключен, а им холодно. Вот они и разводят внутри костры. Один раз полквартала выгорело.

– Бомжи, наркодилеры, наркоманы… Почему их здесь так много?

– Нищета, Алекс. Нищета и безделье. Они порождают преступность. Тут ведь мало кто работает. Я имею в виду настоящую работу. Живут на пособия да криминалом подрабатывают.

Алекс уставился в окно.

На многих стенах были граффити, нарисованные местными живописцами с помощью аэрозольной краски. Выбор рисунков широкий: от простых матерных слов до изысканных картин, достойных кисти итальянских мастеров. Но посетители талантливой выставки местных Леонардо должны были мириться с мрачным антуражем картинной галереи: валяющимися мусорными баками, магазинами с решетками на окнах и заправочными станциями с пуленепробиваемыми стеклами.