— А, да, так мило с твоей стороны. — Дилан слегка подтолкнул сына: — Правда же, мило?

В понимании Адама «вести себя прилично» оказалось поджать губы и не проронить ни слова. Ему не нравилось, когда женщины обращали внимание на его отца. Даже чуть-чуть. Дилан точно не знал, почему, но подозревал, что, вероятнее всего, это как-то связано с тайной мечтой Адама. Мечтой, что его мама однажды приедет и станет жить с ними вместе.

Дилан подобрал свою ковбойскую шляпу и пригладил волосы ладонью.

— Я бы пригласил тебя в дом, но, боюсь, момент не самый удачный, — извинился он перед Пэрис и надвинул шляпу низко на лоб. — Мы с Адамом как раз подстригали эти кусты. — Шериф подобрал шпалерные ножницы и срезал пару листьев. — Адам, почему бы тебе не взять у Пэрис пирог и не отнести его на кухню? — Дилану пришлось еще пару раз подтолкнуть сына, прежде чем тот сделал то, о чем его попросили.

— Я все равно не могу остаться, — успокоила шерифа Пэрис и повернулась посмотреть вслед Адаму. Коса упала ей через плечо. Она вплела маргаритки в свои тонкие каштановые волосы.

— Пэрис, ты украсила цветами прическу? Мне нравятся девушки с цветами в волосах.

Она провела рукой по косе и покраснела:

— Всего парочку.

— Ну, тебе очень идет, — похвалил Дилан, что гостья расценила как приглашение поболтать еще добрых полчаса. Когда она наконец уехала, шериф успел к чертям обкорнать один куст и приняться за другой.

Тем вечером, за ужином, Адам поднял взгляд от тарелки и сказал:

— Если бы ты так не любезничал со всеми этими дамочками, они бы сюда не приходили.

— Со всеми? Ты о ком?

— Пэрис, мисс Чевас и… — мальчик вытянул перед собой руки так, будто держал два арбуза, — ты знаешь, кто еще.

— Да, знаю, — Дилан откусил от ломтя кукурузного хлеба, наблюдая, как Адам выуживал косточку из рыбы. — Мисс Чевас? Это твоя воспитательница из детского сада, так?

— Ага. Ты ей нравишься.

— Да ну брось!

— Правда, пап!

— Ну, мне так не кажется, — Дилан отодвинул тарелку и посмотрел в зеленые глаза сына. Даже если тот и прав, шериф все равно не собирался подыскивать себе жену. А именно о замужестве и мечтали все свободные женщины на сто миль в округе. — Тебе нужно перестать быть таким грубым с дамами. Надо вести себя приличнее.

— Почему?

— Потому что так положено, вот почему.

— Даже с некрасивыми?

— Особенно с некрасивыми. Помнишь, я объяснял, что нельзя бить девочку, даже если она пнула тебя в голень? Ну вот, это то же самое. Мужчины должны быть вежливыми с дамами, даже если те им не нравятся. Это одно из тех неписаных правил, о которых я тебе говорил.

Адам закатил глаза:

— Который час?

Дилан взглянул на часы:

— Почти восемь. Поставь тарелку в раковину. И можешь пойти посмотреть телевизор.

Он собрал остальную посуду со стола и отнес ее в мойку. Протер тяжелый дубовый стол, задвинул четыре стула из того же гарнитура, затем поставил пирог Пэрис в центр стола. Жить с ней в одном городе — все равно, что быть членом клуба «десерт недели».

Конечно, Дилан знал о ее матримониальных планах. Черт, да он являлся лучшей партией во всем Перл-Каунти. Хотя, с учетом того, кем были остальные претенденты, это вряд ли можно считать комплиментом. А тут еще Дикси Хоув. Дилан не знал, хотела ли она замуж или просто переспать с ним. Оба варианта даже не обсуждались. Его от одной мысли передергивало.

Даже будь здесь женщина, которую ему бы захотелось привести на ночь, ничего бы не вышло. Дилан жил с маленьким сыном, а вряд ли можно делать это на глазах у ребенка. Шериф не мог оставить машину позади дома женщины, чтобы через пару часов об этом не узнали все жители городка. Они стали бы перешептываться за спиной, гадать о дате свадьбы. Дилан избегал становиться объектом сплетен не только ради блага Адама; он ведь был шерифом, официальным представителем власти, и не мог позволить появиться такого рода слухам. Особенно после того, как шерифа Доннелли поймали со спущенными штанами.

Дилан бросил полотенце в раковину и прошел ко входу в гостиную. Прислонившись плечом к стене, он услышал, как музыкальная тема любимого сериала Адама, «Рай на земле», заполнила комнату. Пушистые облака, голубое небо и прекрасное лицо мамы Адама появились на экране. Упругие золотые локоны обрамляли ее лик, словно она и правда была тем ангелом, которого изображала. Любимица Америки, Джульетт Бэнкрофт возвела очи к небесам, и свет засиял вокруг ее головы.

Та Джули, которую знал Дилан, не имела ничего общего с этим ангелом. За время их совместной жизни она никогда не была так мила и любезна и, насколько он помнил, часа не провела в церкви. Черт, да даже ее волосы на самом деле были каштановыми, как у их сына!